Ошибка

Надо мной склонялось лицо палача,

визжа и трепыхая щекой.

Не разобрать, что и зачем, но, видимо,

особый жанр упрека.

Значит, есть за что - я избит, растерзан,

грудь пронзена крюком.

Мир без страданий немыслим, впрочем,

повод моих - так себе, из-за сроков

 

немалых все взвесить и всех простить,

(как в лотерее - полюбить все числа ради одного)

я простил в том числе и свои злодеяния.

Озверевший от похоти, трусости, слабости и оттого, что

зовется вынужденным раскаянием,

 

Я кашляю, украшая зрачок свой кровью,

люблю своего палача,

как старики втайне любят промозглый дождь,

вообще катаклизмы природы.

И, уже лишь похожий на что-то живое,

я лежу молча -

человек без лица, без прошлого,

неизвестной породы.

 

Не взываю простить себя, раскаиваюсь еле еле,

для этикета,

чтобы палач не трудился зря,

чтоб не верил в мою пустоту.

Сам же легкий лечу, но не как пуля,

птица или ракета.

Сразу всюду приветствую свою

будущую красоту.