Если по правде, то чушь это всё: стихи - никакой не Древний Иран, да и не перевод, а вариация на тему, скорее. В общем, гибрид из двух. Первое проскальзывает у Ивана Ефремова в "Часе Быка": «Они торжественно запели протяжный древний иранский гимн: "Хмельная и влюбленная, луной озарена, в шелках полурасстегнутых и с чашею вина… Лихой задор в глазах ее, тоска в изгибе губ!"» И любой может убедиться через поисковик, что это Хафиз, у которого всё не так, как тут у меня. XIV век: на Древний Иран никак не тянет, уж скорее на тамошнее Средневековье... Но дело в том, что тема, обыгранная многими, а теперь и мной, - готовность платить жизнью за утоление страсти, - вечна, так что никто не скажет, когда же и где она в поэзии (а уж на практике-то!) родилась. Клеопатра, чьи проделки помянул наш Пушкин в "Египетских ночах", - это какой-то "n+1"-й случай. Так что вполне возможно, что и Хафиз взял чьи-то первые строчки... А второе - ну никак то, что тут помещено ниже, не могло родиться в Иране, хоть и в древности: совершенно иной культурный код, иное отношение к женщине и понимание цены, не чрезмерной за ночь с ней. Это скорее в эллинском духе или могло бы быть сочинено кем-то из македонцев, шедших по Персии с Александром: трудами своего царя, да и его покойного папаши, уже усвоили многое из эллинского! Короче, картинка могла бы быть срисована с натуры на пьянке после любой победы, когда в числе добычи оказались и женщины. К массовым изнасилованиям по кругу торжество победителей сводилось всё же не стопроцентно: иногда и эстетство пробивалось тоненькой струйкой... Ну, победители могут себе такое позволить, когда хотят.

 

* * *

 

Хмельная и влюблённая,

луной озарена,

в шелках полурасстёгнутых

и с чашею вина...

 

Лихой задор в глазах её,

тоска в изгибе губ!

Волною с бёдер шёлк течёт...

Кто же из нас ей люб?

 

Кого на ложе призовёт

она на эту ночь?

В опочивальню с кем войдёт,

прогнав рабынь всех прочь?

 

Кому по прихоти богов

она присуждена?

Кто тот безумец, что готов

пожертвовать сполна

 

ради единой ночи с ней

не выкуп, не быков,

не золото и не трофей

с кровавых берегов, -

 

а жизнь под пыткою отдать

на следующий день?!

...Сползает с гор тумана гладь,

ложится ночи тень.

 

И факелы трещат во мгле,

и пьян уж каждый друг...

И вот она, навеселе,

заканчивает круг:

 

"Вот мой мужчина! За меня

он с радостью умрёт!"

И руку, подойдя ко мне,

мне на плечо кладёт.