Рисунок: Стив Данилец НОВОПРОВИНЦИАЛ

 

- Ладно, называй уже, как начал – Сэром…, - это вновь было неожиданно.

- Раз уже тебе, не чужда история и прошлое, - добавил, теперь уже официально, сэр.

- Ну, в некотором роде, - я снова должен был начинать реплику «с чистого листа» и все, продуманные ранее варианты продолжения разговора – разваливались…

Это меня… нет не пугало, конечно, но – не радовало.

- Мне, всегда представлялось, что время, имеет, совершенно загадочный характер, - мне удалось заговорить на одну из самых интересующих меня тем.

С недавних пор…

Ну, буквально двух-трех месячной давности…

До этого, меня интересовал только Космос, энергетика, ну и флот, а до этого – история и литература.

История и литература.

Их я любил.

Первую, за то, что в историческом прошлом было много чего интересного – про флот.

Ну, и уже, параллельно – про всё остальное.

А литературу…

Ну, как же, про флот и корабли – ОБЯЗАТЕЛЬНО, надо писать.

Так я и учился в школе, отлично зная историю и будучи многократно «отмеченным и поощренным» в области литературы, а так же, филологии и журналистики.

Флот же, был как бы «сам по себе и, самым главным» – это со времен моего детства.

Так что, когда приспело время, я просто, отдал документы и поступал в мореходку.

Там, меня знали, как очень увлеченного и, к тому же, неплохого автора статей и заметок.

В общем, совсем не сомневались, в том, что я успешно выдержу вступительные экзамены и даже, дали возможность сдать их побыстрее.

И, вот, когда все учебные дисциплины, были сданы, только тогда я и пошел на медкомиссию.

Ну что такого могло быть на этой самой медкомиссии?

Социалистическая медицина, очень даже интересовалась молодыми людьми.

Ну, еще бы, они ведь были очень нужны Советской Армии.

Так что, об общем состоянии моего здоровья, я был неплохо осведомлен.

У меня не было никаких особенных, а уже тем более, хронических патологии, я мог заниматься спортом практически, без ограничений.

Правда – не занимался.

Разве, что, посещал уроки физкультуры и сдавал нормативы ГТО.

Свободное же время посвящал литературным занятиям и журналистике.

Печатался даже в ленинградской городской детской газете «Ленинские искры».

Было там такое, объединение любителей моря, флота и литературы.

Называлось – «Клуб «Кубрик»…

Вот я и пропадал на Фонтанке 59, в Ленинградском Доме прессы, где как раз и была эта самая редакция и этот самый – клуб.

Иногда, мы даже выезжали на экскурсии и в «гости» к морякам.

Был, оказывается в советском морском флоте, отличный сухогруз, с названием «Ленинские искры».

Естественно, его моряки, были «шефами», известной и многими любимой ленинградской детской газеты.

Ну, а те, кто состоял в «Кубрике», вообще, были в центре внимания, шефского экипажа.

Было, правда, одна сложность, сухогруз, имел портом приписки, город Жданов…

Так назывался некоторое время, ныне очень известный, благодаря «украинскому кризису», Мариуполь.

Поездка из Ленинграда, до Жданова – Мариуполя, была достаточно продолжительным мероприятием, и мы, как образцовые советские школьники, могли отправляться туда, только на каникулах.

Предпочтительно, конечно же, летних.

Что мы, с огромным удовольствием и делали, с завидной регулярностью.

А что?

Поехать, «теплой, дружеской» кампанией, в дальнее путешествие…

К морю…

Пусть даже, и не большому, Азовскому…

Зато, на настоящий корабль…

И мы, с удовольствием ездили туда.

Я, во-всяком, случае, «выдержал» минимум четыре такие поездки.

Даже, несмотря на то, что очень не любил зубных врачей, а без того, чтобы пройти общий медосмотр, о поездке не могло быть и речи.

Школьники в Советском Союзе и так, раз в год, обычно осенью, всем классом посещали «зубодера».

Об этом им сообщали, где-то за неделю.

И, эта неделя, становилась для меня, чем-то ужасным…

Ожидания, всегда были тяжелее самого процесса.

Но, осенью, мы ходили к «зубодеру» всем классом, и мои подсознательные страхи, компенсировались коллективностью этого посещения.

Весной, же, перед поездкой «на пароход», к «зубодеру», надо было идти одному, по какому-то там направлению.

Стоять в очередь, в эту самую «камеру» пыток…

Ну и вообще…

Sapienti sat – понимающему – достаточно.

Я, вообще, очень люблю латынь.

Хотя бы в её «крылатом выражении».

И «сапиенти сат», стало одной из первых драгоценностей, в моей латинской коллекции.

Поэтому, очень часто, к месту и не к месту я упоминал эту «латинскую крыластость», вызывая «заслуженное одобрение или, даже – восхищение» среди окружающих…

«Евгения Онегина», я прочитал уже несколько позже.

И понял, оттуда, что умение, хотя бы и не разъясняться на латыни, но, вставить в устной или письменной речи, какой-то латинизм, очень цениться в обществе.

Я же, мог, не просто поставить «vale» в конце письма, но добавить «к месту», целую латинскую цитату.

Кстати, слова «vale», я не знал еще тогда, но быстро выяснил, в словаре, что по латыни, оно означает – прощай.

Ну а еще прочел русские переводы с латыни Вергилия, Луреция… Овидия, черт возьми.

- Оооооо… Этот Овидий, - ну, об этом, позже.

Хотя и сейчас, ему достанется кусочек воспоминаний.

Итак, я был уже восьмиклассником…

Ну, не совсем…

Еще закончил только седьмой.

Но,

Вполне успешно.

И готовился летом, не просто прокатится до Жданова – Мариуполя и погостить у моряков с «Ленинских искр» две-три недели, но и, поучаствовать с ними в небольшом плавании.

Не заграничном, конечно.

Кто бы дал «заграничную визу» четырнадцатилетнему школьнику в Советском Союзе.

Но, до судоремонтного завода.

В Керчи…

А там меня уже ждали бы мои родители, с которыми мы бы продолжили «отдых в Крыму».

Как раз, в Керчи, жили наши отличные знакомые, у которых мы всегда останавливались на месяц и более.

Ну, в общем, и прошлое и перспективы, были очень даже…

Единственной серьезной проблемой, оставался только необходимый визит к стоматологу…

Сапиенти сат.

Я взял направление и…

Опять ждал…

Что-то, около недели…

Потом, поехал…

И уже не в привычную, детскую «на Стахановцев», но во взрослую стоматологию на Большеохтинском проспекте.

Напряженность копилась, а в новом месте – взрослой поликлинике, просто – взорвалась.

Я с трудом высидел положенную очередь и в совершенной прострации, вошел в маленький кабинетчик.

За страшного вида «бормашиной», сидела, миловидная, но уже «очень пожилая» для меня, женщина, лет тридцати.

Тогда, в ленинградских стоматологиях, поставили, какие-то новые, пневматические агрегаты – бормашины, как говорили, пневматического действия, с большой скоростью вращения «рабочего инструмента».

И вот, чтобы обезопасить зрение врачей, им выдали специальные защитные щитки, такие, как маски хоккейных вратарей, или, как, электросварщиков, но только – прозрачных.

Эта, высокотехнологическая новинка, делавшая врача, каким то загадочным и пугающим пришельцем…

Сапиенти – сат…

Нет, я, конечно же, не упал в обморок, но…

Даже меня самого, пугала «смертельная бледность», которая находила на меня время от времени…

Наверное, она же, напугала и врачиху-стоматолога…

А может, не напугала, но пробудила, какие-то, необычные чувства.

Бог её знает.

И хорошо, может быть, что мне не дано «порыться» в женских головах и чувствах.

Вот я и не знаю, какие такие чувства и переживания, заставили, женщину-врача, подняться мне навстречу, усадить меня в кресло и, быстрым, движением, которое сейчас бы назвали «метнуться», закрыла дверь своего кабинета, на ключ.

Высокий, плотный, наверное, достаточно красивый, и… смертельно бледный юноша…

Врачиха, не снимая своей, устрашающей защитной маски, встала передо мной и, медленно, расстегнула свой ослепительно белый халатик…

Под халатиком, был столь же белый – лифчик, который она так же, не торопясь, начала снимать…

Я не знаю, как…

Тогда, я еще был не знаком с устройством этого загадочного атрибута женской одежды…

Голых женщин, мне конечно же, приходилось видеть несколько раз, и в натуре и, значительно чаще, на каких-то мутных порнографических снимках. Ведь – других тогда просто и не было…

Ну…

Были, наверное…

Но я, не имел к ним, какого-то доступа…

Так вот, и просто голые женщины и голые женщины на порнографических снимках, все они – уже были, без лифчиков.

Поэтому, притягательные полушария женской груди, очень условно, ассоциировались, в моей юной голове, с конструкцией «бюстгалера».

В общем – сиськи, были отдельно, а тряпки – отдельно.

Врачиха же, медленно снимала эти тряпки, которые, видимо были достаточно красивыми и модными, для времени «начала 80-х».

Ведь не стала бы она носить их «под халат» на работе, если бы они были каким-то ширпотребовским и общеупотребительным опусом…

И, обнажала, передо мной, сиськи…

В которых, в прочем, я тоже, совершенно еще не разбирался…

Мало того, я просто их не запомнил…

Хотя, видимо, они были, просто потрясающими…

На вид…

Ну а уже на ощупь…

Врачиха, подсела ко мне и положила мои, совсем онемевшие руки себе на грудь…

А сама, как-то сноровисто и быстро, разобралась с ширинкой моих школьных брюк…

А что было потом, я просто не помню…

Какая там техника, мне не было знакомо и само состояние…

Что было с моим членом…?

Я хочу вспомнить…

И не могу…

Что было со мной…

Думаю, если бы сейчас со мной случилось бы что-то похожее, по эффекту, я просто, скончался бы от инсульта, или – перешел бы, в растительное состояние…

Но, тогда, естественно, не перешел и не умер.

Ну, сами понимаете.

Если бы четырнадцатилетние подростки, умирали от общения с женщинами и девушками, то мир давно бы пришел к концу…

Ведь, непорочное зачатие, дело редкое.

И в статистическом плане, не имеющее никакого практического значения…

В практическом же плане…

Со мной ничего особенного не произошло…

Я увидел, что врачиха, с обнажённой грудью, скользнула куда-то вниз.

Все, еще в пугающе-возбуждающей «инопланетной маске»…

А потом, мой член…

Ну, вот этого, уже точно не помню, а врать и придумывать – не буду…

Впрочем, через некоторое время, я почувствовал то, что как узнал впоследствии, называется оргазмом.

Но и само семяизвержение, спровоцированное не ночным сновидением, а женщиной, ни его последствия, изученные несколько позже, мне не запомнились.

Помню только её реплику, что-то насчет моих штанов, чтобы я их сам надел…

- Снимать-то – привычно, а вот натягивай – сам.

И что-то, о том, что член у меня, большой и крепкий…, только, ещё, «необъезженный»…

- Вот бы поездить, еще на твоем «конце», не здесь, конечно, а что… он у тебя, необъезженный, ещё.

Штаны, я, естественно, натянул.

Руки слушалась не очень хорошо, зато, нервное напряжение, вызывавшее одеревенение, куда-то пропало.

Видимо, я перестал быть бледным и, как-то, успокоился.

И член, не беспокоил вставанием…

Врачиха, совсем незаметно для меня, привела себя и свою одежду в порядок.

И, быстро осмотрела мои зубы, тыкая, по зубоврачебному обычаю, в них иголки…