СССР. 60-е годы. Киев.

Посвящаю своему отцу, Коцейко Николаю Александровичу, 16-летнему блокаднику, а затем и участнику ВОВ. И не потому я пишу об этом, что он мой отец, но ещё и потому, что это был человек, рождённый в глухой смоленской деревне, в 16 лет сбежавший от голодной и нищей юности в Ленинградское ФЗУ перед самой войной с Гитлером.

Нижеследующий эпизод показывает, что не нужно иметь несколько высших образований, чтобы привить своему чаду бесценные и навечно усвоенные (мне уже за 60) нравственные и моральные черты.

 

Теперь, в отличие от принятых и никем не писанных правил, поставлю точки над... импортным "И". Отец мой - поляк, мать - русская. Воспитание моё и мировоззрение - советские.

 

Значит, так. Я со своим отцом (мне лет 10-12) в середине лета едем в поезде из Смоленска в Брест в гости к моим тёткам по отцовской линии. Почему-то поезд наш (не экспресс типа Москва-Берлин, а чуть ли не почтово-пассажирский) остановился в прекраснейшем и до сих пор незабываемом городе Киеве. Объявленная по всему составу остановка составляла час или полтора. А значит, город очаровал меня (что бы я тогда в этом понимала?), естественно, не вокзалом и очередьми к такси, а экспресс-тур.прогулкой, второпях организованной моим родителем, чтобы хоть капельку прикоснуться взглядом, слухом, душой... всеми чувствами к творению рук человеческих и обители святых его покровителей. Да. И это получилось. Я, уже тогда, неуёмная фантазёрка и балаболка, возвращалась, сунув ладошку в тёплую, добрую и надёжную лапу своего родителя, притихшая, наполненная непонятными доселе эмоциями, выразить которые и превратить в слова казалось немыслимым.

 

Уже перед нами светло- серая громада киевского вокзала. Отец, углядев, и с удовлетворением убедившись, что поезд наш никуда не делся, взглянул на часы наручные и сказал мне, что спокойно можем ещё минут 20 ни о чём не беспокоиться. "Апельсинов хочешь?", - спрашивает меня (вопросы, однако!..). И сам себе по нос: "ничего, успеем, я думаю..." И мы пристроились в очередь перед открытым уличным лотком. Перед нами дожидалось "заморского фрукта" около 15 человек; ящики с содержимым как-то быстро таяли и в очереди улавливалось хоть и негромкое, но всё более нервное роптание.

- Ты! Морда жидовская! Ну-ка подвинься!.. развелось вас тут... Жиночку,.. мне 7-8 кило..дИтяткам... отвесь-ка!.. А то я на поезд опоздаю...

Внезапный "гром среди ясного неба" - это притормозил у прилавка хабалистый небритый мужик в тельняшке и почему-то в резиновых сапогах, взявшийся ниоткуда, окрысился на стерильного сухонького старикашку в берете, уже, было, открывшему рот и протягивающему сетку-авоську ядрёной хохлушке-продавщице. Очередь замерла. Прежде всего от неожиданности. Ещё и от недоумения, что вроде бы надо и прореагировать... но что, кому и как говорить? Да и говорить ли? А если говорить, то?... В общем: немая сцена. Как ни в чём не бывало, вёл и чувствовал себя один персонаж (уточнять не стану).

Продавщица, молча и нерешительно как-то начала набирать в мини-тазик оранжевые "яблоки раздора", исподлобья бросая взгляды перед собой и на покупателя, как:

- А ну-ка, б..дь, подвинься! (это ж мой родитель.. вдруг возник в эпицентре события). Поддев своим плечиком куда-то в подмышку, небритого нахала, в мгновение из внутреннего пиджачного кармана достав удостоверение Участника войны и, описав им на уровне глаз собравшихся полукруг , внятно спрашивает: "Тебе сколько апельсинов?" Вторично ошарашенный старик, молча протянул плетёную свою авоську и выпрямил перед собой два пальца. Нарушитель всего этого действа был прежде всего озадачен, по-моему. Очередь вообще замерла. "Девушка, дай два килограмма!.." - отец протягивает ей авоську. "Иди, плати деньги", - это уже к... в который раз, видно, репрессированному, если не физически, то морально, представителю рода человеческого, рождённому почему-то евреем, и почему-то (опять же) обречённым всю жизнь это помнить, знать, что, это не просто 5-я графа, а что указанная национальность - некая и ничем не смываемая особенность, что ли...

 

"Будьте, как дети. И вы обретёте царство небесное" - сказано в одной из священных книг. Я была ребёнком. Не теперешним, продвинутым и знающим себе цену. Это были 60-е годы. У моих сверстников были только обязанности: ХОРОШО УЧИТЬСЯ и СЛУШАТЬСЯ РОДИТЕЛЕЙ! Мне не было никакого дела до национальностей. МНЕ ХОТЕЛОСЬ ТОГДА АПЕЛЬСИНОВ! А передо мной получилась мерзкая и безобразная сцена, в которой наглый и полный сил мужик отпихнул, не глядя, как тряпичную куклу, старика, уж никак и ничем не способным постоять за себя. Как я теперь уже понимаю, отец мой себя так повёл, не изображая из себя геройского героя, а чисто на вспышке эмоций. К тому же и физически-то он не особо отличался от только что униженного еврея...НО ПОЧЕМУ МОЛЧАЛА В С Я ОЧЕРЕДЬ?..

Родитель мой спрятал удостоверение на прежнее место, не глядя, нашёл мою ладошку и мы направились к поезду "Москва-Брест".

"Пап, а как же апельсины?.." (на тот момент данный факт был важнее). "Зося, - отец мой поляк, если вы помните, - Брест снабжается по первой категории: там и купим."

Мне кажется, я не очень и расстроилась тогда.

 

Фото из интернета: Киевский ж.д.вокзал. Середина прошлого века.