Смерть у кедра.

Посвящается Дорошенко и Кривонищенко.

 

На взгорье морозы особенно щедры -

Открытое место, шальные ветра.

Не гнущими пальцами ветки от кедра

Ломают и крошат они для костра.

 

Не хочет, не хочет кедровник ломаться,

А нужный валежник под снегом, во мху.

Спасительный выход - на кедр подниматься,

И вот Дорошенко на самом верху.

 

Царапают иглы лицо, как крюками,

И брошен топор на проклятой горе.

В отчаянье Юра ломает руками,

Оставив и кожу, и кровь на коре.

 

А вьюга беснуется, страх нагоняя,

За сердце берет ледяная рука.

И Юра на корточках, спички ломая,

Сжигает в растопке листы дневника.

 

Навечно теперь он останется чистым,

Исполнит свой долг, помогая костру...

Трещит, разгораясь, кедровник смолистый,

Но пламя трепещет на мерзком ветру.

 

И тянут в огонь онемевшие руки,

Не чувствуя боли и жара костра.

И вот уже пламенем вспыхнули брюки,

Оставив кровавого след волдыря...

 

Не греет костер, и пурга не стихает,

Все крутит вокруг свой чудовищный бег.

И вот уже первый из них затихает,

Ничком завалившись в оплавленный снег.

 

Никак не порвать им смертельного круга,

Не выжить самим и друзей не спасти.

Уже Кривонищенко смотрит на друга,

Последнее, взглядом бросает, прости.

 

С мучительным стоном покорно ложится,

Не чувствуя холода снега щекой,

Лишь где-то, в далеком сознании, снится

Поселок родимый и дом за рекой.

 

Потом перевал, и другая картина

Сверкнула последней, как солнечный блик:

Под кедром пушистым красавица Зина

Ему возвращает, с улыбкой, дневник.