Смерть у кедра.
Посвящается Дорошенко и Кривонищенко.
На взгорье морозы особенно щедры -
Открытое место, шальные ветра.
Не гнущими пальцами ветки от кедра
Ломают и крошат они для костра.
Не хочет, не хочет кедровник ломаться,
А нужный валежник под снегом, во мху.
Спасительный выход - на кедр подниматься,
И вот Дорошенко на самом верху.
Царапают иглы лицо, как крюками,
И брошен топор на проклятой горе.
В отчаянье Юра ломает руками,
Оставив и кожу, и кровь на коре.
А вьюга беснуется, страх нагоняя,
За сердце берет ледяная рука.
И Юра на корточках, спички ломая,
Сжигает в растопке листы дневника.
Навечно теперь он останется чистым,
Исполнит свой долг, помогая костру...
Трещит, разгораясь, кедровник смолистый,
Но пламя трепещет на мерзком ветру.
И тянут в огонь онемевшие руки,
Не чувствуя боли и жара костра.
И вот уже пламенем вспыхнули брюки,
Оставив кровавого след волдыря...
Не греет костер, и пурга не стихает,
Все крутит вокруг свой чудовищный бег.
И вот уже первый из них затихает,
Ничком завалившись в оплавленный снег.
Никак не порвать им смертельного круга,
Не выжить самим и друзей не спасти.
Уже Кривонищенко смотрит на друга,
Последнее, взглядом бросает, прости.
С мучительным стоном покорно ложится,
Не чувствуя холода снега щекой,
Лишь где-то, в далеком сознании, снится
Поселок родимый и дом за рекой.
Потом перевал, и другая картина
Сверкнула последней, как солнечный блик:
Под кедром пушистым красавица Зина
Ему возвращает, с улыбкой, дневник.
