Я без пяти минут живой,
Я без пяти минут живой,
Собираюсь с духом пару мгновений
И иду расчленять весь мир.
Вскрываю скальпелем часы,
Минуты злобно кровоточат,
На протяжении всей ночи
Меня пленит их скорбный взрыд.
Взрыв.
-Где?
-Во мне!
И острием разят секунды
И не спасет ни бес, ни Будда
От острого, как лезвие ножа
Утра...
Прощай вчера и здравствуй завтра.
В камине тлеет сборник Сартра
И пылкий в бывшем гедонизм.
До круга ада,
Вниз по Стиксу,
Без монет.
Не вижу свет, но я не слеп.
Да, я свободный человек
Без жизни всякой, предрассудка.
Не нужен дом мне - только будка
И вой зноящего окурка -
Вот белый свет.
Но нет тоннеля.
Ну, кто же мне сейчас поверит,
Что вместе с зверем нету клетки.
Есть только трюм и моряки.
С какой руки бы мне стреляться?
И где бы пистолету взяться,
Чтоб стать собою хоть на миг?
Предсмертный бриз и я повис
Меж "только что" и "никогда".
Собираюсь с духом пару мгновений
И иду расчленять весь мир.
Вскрываю скальпелем часы,
Минуты злобно кровоточат,
На протяжении всей ночи
Меня пленит их скорбный взрыд.
Взрыв.
-Где?
-Во мне!
И острием разят секунды
И не спасет ни бес, ни Будда
От острого, как лезвие ножа
Утра...
Прощай вчера и здравствуй завтра.
В камине тлеет сборник Сартра
И пылкий в бывшем гедонизм.
До круга ада,
Вниз по Стиксу,
Без монет.
Не вижу свет, но я не слеп.
Да, я свободный человек
Без жизни всякой, предрассудка.
Не нужен дом мне - только будка
И вой зноящего окурка -
Вот белый свет.
Но нет тоннеля.
Ну, кто же мне сейчас поверит,
Что вместе с зверем нету клетки.
Есть только трюм и моряки.
С какой руки бы мне стреляться?
И где бы пистолету взяться,
Чтоб стать собою хоть на миг?
Предсмертный бриз и я повис
Меж "только что" и "никогда".