Фонотека. Мандельштам.

Как будто ткацкие станки,

а может, мраморные плиты

шлифующие

так вздыхают,

что голос должен быть родным,

чтобы пробиться сквозь дремучий

лес пресса времени стального,

которым хороводил люто

кремлёвский бес

с широкою грудиной...

 

И образ голоса живого

пророс сквозь шум технических несовершенств

и времени

лихого,

и воскрес -

живой,

читающий свои стихи,

понятно, как никто другой, -

с растяжкой и обрывом,

горделиво,

с подъёмом,

спадом,

взмывом,

как говорил он сам,

"прорывом" -

Осип Эмильевич,

враг Шлиссельбургов и Бастилий,

 

Мандельштам.