Дочери моря
Море ярилось, бушевало, выплескивалось пенными волнами на берег и холодило прогретый за день солнцем песок. В этот сумрачный час пляж был безлюден, и лишь редкие крики сонных чаек да шум ветра, играющий на водной глади, разбавляли тонкую грань тишины ночи. Небо заволокло тяжелыми дождевыми тучами. Луны почти не было видно, но порой, когда ей на миг удавалось выглянуть из-за туч, она любовалась прекрасными созданиями, которые резвились в неспокойном море. Дивные, загадочные русалки словно появились из старых легенд и сказок. Длинные светлые волосы влажными шелковистыми прядями струились вниз, прикрывая хрупкие плечи и аккуратные груди. Русалки о чем-то тихо переговаривались и радостно улыбались, счастливо встречая каждую новую высокую волну. Они, словно дети, ныряли в неспокойную воду и резвились, то и дело мелькая хвостами, покрытыми мелкими серебристыми чешуйками.
Загадочные существа из сказок не знали добра и зла, не ведали гнева и жадности. Они не понимали слов «алчность» и «ненависть», но при этом русалки не ведали и любви. Их сердца были наполнены кровью из соленой воды, и души отданы морским глубинам. Лишь одно человеческое чувство было присуще и русалкам — любопытство. Они любили наблюдать за людьми. Прячась за скалами, смотрели, как на берег приходят молодые рыбаки ранним утром. Русалкам нравилось любоваться, как лучи восходящего солнца играют на ладных и загорелых мужских торсах. Они потом подолгу обсуждали каждого увиденного рыбака и вздыхали. Нет, то была не любовь, просто чаровницам нравилось все прекрасное и загадочное. А что может быть более загадочным для русалок, чем человеческие мужчины, к которым им не суждено прикоснуться, коль не хотят превратить тех в утопленников?
Всю ночь дочери моря резвились под неусыпным оком богини луны, но, чуть лишь солнце показалось из-за горизонта, а небо начало светлеть, прогоняя сумрак, две русалки отделились от своих подруг и поплыли к берегу. Сегодня была их очередь наблюдать за людьми, а потом рассказать о них своим сестрам.
* * *
Любил Вейлин порыбачить ранним утром, нравилось ему любоваться, как темное небо начинает светлеть. Солнце, словно пугливая дева, стеснительно выглядывало из-за горизонта и сменяло свою сестру-луну. Румяное да круглолицее солнце освещало небо, золотило желтый песок и играло разноцветными бликами на воде. Тихо было на берегу, безлюдно, только чайки кричали да рыба плескалась. Хорошо… Впрочем, совсем не это приманивало Вейлина в столь ранний час к морю, нет. Рыбаки постарше рассказывали, что в здешних краях завсегда водились дочери водных просторов, светлоокие и хвостатые русалки. Уж очень хотелось увидеть их юноше. Нет, он не верил в них никогда, но… что, если все же ошибался?
Этой ночью море гневалось и к утренней заре лишь успокоилось. Один Вейлин ходил по безлюдному берегу и проверял свои сети. Лишь одна уцелела, а остальные были порваны об острые камни, две течение унесло. «Жаль, хорошие сети были», — подумал юноша и двинулся к последней. Потянул ее из воды и удивленно замер. «Неужели в этой даже улов есть?» Чем больше он вытаскивал сеть, тем сильнее было его удивление. Ох, и не рыба то была, не бывает у рыб таких больших изумрудных глаз и длинных, золотистых, словно колосья пшеницы, волос. Вейлин наконец-то исполнил свою мечту и увидел дивную дочь моря — русалку. Красива она была, еще никогда юноша не видел такой нежной и, словно сливки, белоснежной кожи. Все девушки, которых он знал, были смуглыми и темноглазыми, не похожими на это дивное существо. Русалка молчала, только смотрела на него и даже не пыталась прикрыться от горячего взгляда юноши, которым тот, почти как руками, обласкал стройный стан. Даже серебристый хвост не отпугивал рыбака, его он тоже находил прекрасным. Нравилось Вейлину, как солнечные лучи скользят по перламутровым чешуйкам и меняют их оттенок от почти белого до черного.
Шагнул юноша к русалке, хотел коснуться ее влажных волос, ощутить их шелковистость пальцами, кожей рук, но отпрянула девушка. Только тогда увидел Вейлин, что ее хвост был сильно обмотан сетями и грубая веревка, из которой та была сплетена, сильно повредила нежные чешуйки, кое-где почти с мясом выдрала из плоти. Юноша смотрел на это дивное существо и почти сам чувствовал боль, что испытывала русалка. Вновь потянулся к ней Вейлин, и снова та отпрянула от него.
— Не бойся меня, дивное чудо, я не обижу тебя.
Русалка продолжала молчать, глядя на юношу, но что-то во взгляде ее поменялось. Вейлин продолжал все время говорить с девушкой и мелкими шагами двигаться вперед. Когда пальцы его коснулись плеча русалки, юноша сам вздрогнул, никогда еще он не ощущал такой нежной кожи, словно бархат, самый дорогой и изысканный.
Вейлин долго возился с прочной сетью и все же сумел освободить русалку из мучительных пут. Юноша смотрел на дочь моря и не мог поверить: она неподвижно сидела на берегу и не пыталась уплыть. Неужели доверяла? Юноша вновь потянулся к ней рукой, неотрывно глядя в пронзительные яркие глаза. Он успел лишь коснуться влажных волос, и в тот же миг русалка словно очнулась ото сна, моргнув пару раз, резко взмахнула хвостом и нырнула в воду, лишь на миг мелькнув серебристым плавником. Вейлин еще долго стоял там, где нашел это невероятное чудо. Он вглядывался в море, в горизонт и думал о старых легендах: «Что из них правда? Эх, расскажи кому, и никто не поверит!» Да и сам бы он никогда себе не поверил, слишком все нереально было, словно сон.
В тот день пришел Вейлин домой без улова и, никого не замечая, прошел в свою комнату. Никому юноша не рассказал о своей находке, и она так и осталась его тайной. Впрочем, со временем все случившееся стало казаться ему лишь дивным сном. Но сон то или нет, да только с той поры всегда его сети были полны рыбы, а удача сопутствовала во всем. Вейлина словно кто-то от бед защищал, и те обходили его стороной.
В двадцать пять он встретил свою Роксану, влюбился в ее нежность и доброту, в отзывчивую и открытую душу. Они поженились вскоре, и год спустя жена подарила ему первенца. Со временем их маленькая семья разрослась. Супруга родила ему трех сыновей и дочку. Умные, любознательные, они вносили немного хаоса, тепла, домашнего уюта и радости в жизнь рыбака, но время двигается быстро, неумолимо, и дети вырастают. Сыновья встали на ноги, начали самостоятельную жизнь, полюбили, женились, да и дочка нашла свою судьбу. Появились внуки, шалуны, с которыми не было и минуты покоя, они не давали скучать.
Роксана умерла, не дожив двух месяцев до своего шестидесятого дня рождения. Вейлин был безутешен, но продолжал жить ради любимых детей и внуков. Иногда он рассказывал им сказку о невероятной встрече рыбака и прекрасной русалки, которую тот спас из плена сети. Внуки слушали его, почти заглядывая в рот, ловили каждое сказанное слово, и в их глазах загорался огонек восторга.
Вейлину было уже далеко за восемьдесят лет, когда он почувствовал приближение госпожи смерти. Он не боялся умереть, ведь у него была хорошая, счастливая жизнь, наполненная любовью, да и жена ждала уже слишком давно. Вейлин так сильно соскучился по ней. Лишь одно его удерживало: он мечтал еще раз увидеть свою невероятную находку.
Перед самым рассветом Вейлин спустился на безлюдный пляж, сел на песок и стал ждать. Море было тихим, безмятежным, и на водной глади, словно в зеркале, отражались звезды и луна. Вейлин долго смотрел на горизонт в надежде хоть мельком увидеть блеск чешуи в лунном свете и не заметил, как задремал.
Сквозь зыбкий сон он слышал чарующий голос; словно вода, обволакивал тот его, звал, манил. Старый рыбак открыл глаза и увидел ее. Его русалка совсем не изменилась за эти годы, все так же молода и прекрасна. Низко склонившись над ним и отгородив их от всего мира каскадом светлых волос, дочь моря пела на неизвестном языке. Мужчина не мог понять слов, но он чувствовал душой.
Вейлин улыбнулся ей и, закрыв глаза, вслушался в дивную мелодию; песня все дальше и дальше уносила его в мир грез, где он вновь был молод, где смог обнять свою Роксану.
Сыновья нашли отца на берегу. Он безмятежно улыбался, будто спал, но разбудить от подобного сна его уже никто не сможет. Вейлина похоронили под старым раскидистым дубом, где до этого упокоилась его жена.
Люди часто вспоминали, что, когда старый рыбак умер, море оплакивало его. Каждый готов поклясться, что с тех пор в дату его смерти перед самым рассветом с берега доносится прекрасная песня моря.
*Конец.
_______________________________________
Вейлин — сын волка (Кельтское имя).
Загадочные существа из сказок не знали добра и зла, не ведали гнева и жадности. Они не понимали слов «алчность» и «ненависть», но при этом русалки не ведали и любви. Их сердца были наполнены кровью из соленой воды, и души отданы морским глубинам. Лишь одно человеческое чувство было присуще и русалкам — любопытство. Они любили наблюдать за людьми. Прячась за скалами, смотрели, как на берег приходят молодые рыбаки ранним утром. Русалкам нравилось любоваться, как лучи восходящего солнца играют на ладных и загорелых мужских торсах. Они потом подолгу обсуждали каждого увиденного рыбака и вздыхали. Нет, то была не любовь, просто чаровницам нравилось все прекрасное и загадочное. А что может быть более загадочным для русалок, чем человеческие мужчины, к которым им не суждено прикоснуться, коль не хотят превратить тех в утопленников?
Всю ночь дочери моря резвились под неусыпным оком богини луны, но, чуть лишь солнце показалось из-за горизонта, а небо начало светлеть, прогоняя сумрак, две русалки отделились от своих подруг и поплыли к берегу. Сегодня была их очередь наблюдать за людьми, а потом рассказать о них своим сестрам.
* * *
Любил Вейлин порыбачить ранним утром, нравилось ему любоваться, как темное небо начинает светлеть. Солнце, словно пугливая дева, стеснительно выглядывало из-за горизонта и сменяло свою сестру-луну. Румяное да круглолицее солнце освещало небо, золотило желтый песок и играло разноцветными бликами на воде. Тихо было на берегу, безлюдно, только чайки кричали да рыба плескалась. Хорошо… Впрочем, совсем не это приманивало Вейлина в столь ранний час к морю, нет. Рыбаки постарше рассказывали, что в здешних краях завсегда водились дочери водных просторов, светлоокие и хвостатые русалки. Уж очень хотелось увидеть их юноше. Нет, он не верил в них никогда, но… что, если все же ошибался?
Этой ночью море гневалось и к утренней заре лишь успокоилось. Один Вейлин ходил по безлюдному берегу и проверял свои сети. Лишь одна уцелела, а остальные были порваны об острые камни, две течение унесло. «Жаль, хорошие сети были», — подумал юноша и двинулся к последней. Потянул ее из воды и удивленно замер. «Неужели в этой даже улов есть?» Чем больше он вытаскивал сеть, тем сильнее было его удивление. Ох, и не рыба то была, не бывает у рыб таких больших изумрудных глаз и длинных, золотистых, словно колосья пшеницы, волос. Вейлин наконец-то исполнил свою мечту и увидел дивную дочь моря — русалку. Красива она была, еще никогда юноша не видел такой нежной и, словно сливки, белоснежной кожи. Все девушки, которых он знал, были смуглыми и темноглазыми, не похожими на это дивное существо. Русалка молчала, только смотрела на него и даже не пыталась прикрыться от горячего взгляда юноши, которым тот, почти как руками, обласкал стройный стан. Даже серебристый хвост не отпугивал рыбака, его он тоже находил прекрасным. Нравилось Вейлину, как солнечные лучи скользят по перламутровым чешуйкам и меняют их оттенок от почти белого до черного.
Шагнул юноша к русалке, хотел коснуться ее влажных волос, ощутить их шелковистость пальцами, кожей рук, но отпрянула девушка. Только тогда увидел Вейлин, что ее хвост был сильно обмотан сетями и грубая веревка, из которой та была сплетена, сильно повредила нежные чешуйки, кое-где почти с мясом выдрала из плоти. Юноша смотрел на это дивное существо и почти сам чувствовал боль, что испытывала русалка. Вновь потянулся к ней Вейлин, и снова та отпрянула от него.
— Не бойся меня, дивное чудо, я не обижу тебя.
Русалка продолжала молчать, глядя на юношу, но что-то во взгляде ее поменялось. Вейлин продолжал все время говорить с девушкой и мелкими шагами двигаться вперед. Когда пальцы его коснулись плеча русалки, юноша сам вздрогнул, никогда еще он не ощущал такой нежной кожи, словно бархат, самый дорогой и изысканный.
Вейлин долго возился с прочной сетью и все же сумел освободить русалку из мучительных пут. Юноша смотрел на дочь моря и не мог поверить: она неподвижно сидела на берегу и не пыталась уплыть. Неужели доверяла? Юноша вновь потянулся к ней рукой, неотрывно глядя в пронзительные яркие глаза. Он успел лишь коснуться влажных волос, и в тот же миг русалка словно очнулась ото сна, моргнув пару раз, резко взмахнула хвостом и нырнула в воду, лишь на миг мелькнув серебристым плавником. Вейлин еще долго стоял там, где нашел это невероятное чудо. Он вглядывался в море, в горизонт и думал о старых легендах: «Что из них правда? Эх, расскажи кому, и никто не поверит!» Да и сам бы он никогда себе не поверил, слишком все нереально было, словно сон.
В тот день пришел Вейлин домой без улова и, никого не замечая, прошел в свою комнату. Никому юноша не рассказал о своей находке, и она так и осталась его тайной. Впрочем, со временем все случившееся стало казаться ему лишь дивным сном. Но сон то или нет, да только с той поры всегда его сети были полны рыбы, а удача сопутствовала во всем. Вейлина словно кто-то от бед защищал, и те обходили его стороной.
В двадцать пять он встретил свою Роксану, влюбился в ее нежность и доброту, в отзывчивую и открытую душу. Они поженились вскоре, и год спустя жена подарила ему первенца. Со временем их маленькая семья разрослась. Супруга родила ему трех сыновей и дочку. Умные, любознательные, они вносили немного хаоса, тепла, домашнего уюта и радости в жизнь рыбака, но время двигается быстро, неумолимо, и дети вырастают. Сыновья встали на ноги, начали самостоятельную жизнь, полюбили, женились, да и дочка нашла свою судьбу. Появились внуки, шалуны, с которыми не было и минуты покоя, они не давали скучать.
Роксана умерла, не дожив двух месяцев до своего шестидесятого дня рождения. Вейлин был безутешен, но продолжал жить ради любимых детей и внуков. Иногда он рассказывал им сказку о невероятной встрече рыбака и прекрасной русалки, которую тот спас из плена сети. Внуки слушали его, почти заглядывая в рот, ловили каждое сказанное слово, и в их глазах загорался огонек восторга.
Вейлину было уже далеко за восемьдесят лет, когда он почувствовал приближение госпожи смерти. Он не боялся умереть, ведь у него была хорошая, счастливая жизнь, наполненная любовью, да и жена ждала уже слишком давно. Вейлин так сильно соскучился по ней. Лишь одно его удерживало: он мечтал еще раз увидеть свою невероятную находку.
Перед самым рассветом Вейлин спустился на безлюдный пляж, сел на песок и стал ждать. Море было тихим, безмятежным, и на водной глади, словно в зеркале, отражались звезды и луна. Вейлин долго смотрел на горизонт в надежде хоть мельком увидеть блеск чешуи в лунном свете и не заметил, как задремал.
Сквозь зыбкий сон он слышал чарующий голос; словно вода, обволакивал тот его, звал, манил. Старый рыбак открыл глаза и увидел ее. Его русалка совсем не изменилась за эти годы, все так же молода и прекрасна. Низко склонившись над ним и отгородив их от всего мира каскадом светлых волос, дочь моря пела на неизвестном языке. Мужчина не мог понять слов, но он чувствовал душой.
Вейлин улыбнулся ей и, закрыв глаза, вслушался в дивную мелодию; песня все дальше и дальше уносила его в мир грез, где он вновь был молод, где смог обнять свою Роксану.
Сыновья нашли отца на берегу. Он безмятежно улыбался, будто спал, но разбудить от подобного сна его уже никто не сможет. Вейлина похоронили под старым раскидистым дубом, где до этого упокоилась его жена.
Люди часто вспоминали, что, когда старый рыбак умер, море оплакивало его. Каждый готов поклясться, что с тех пор в дату его смерти перед самым рассветом с берега доносится прекрасная песня моря.
*Конец.
_______________________________________
Вейлин — сын волка (Кельтское имя).
