Без тебя.
Чёрные пряди
спутались, сбились, но что до того мне –
лежу в забытьи.
Нет рядом того, кто расчесывал их.
Без тебя так тоскливо, любимый.
Идзуми-сикибу, Х век.
Е.Н.К.
Пряди льняные волос разбросав по подушке
вновь одиноко лежу без тебя у окна,
всё расскажу только ей, моей верной подружке,
все мои горькие слёзы впитала она.
Всё в забытьи, время патокой вязкой по телу,
взгляд лениво скребёт по бордюру бескрайней стены.
Нет ни воли, ни чувств, ни охоты к любимому делу,
даже руки мои, как всегда, без тебя холодны.
Что с того, что волос не касалась расчёска,
что в постели измятой измятое тело лежит.
За окошком звенящим деревьев кудрявых причёска
в парк весенний позвать прогуляться совсем не спешит.
Где же ты, новым ветром исканий гонимый,
снова ночь разрывать одинокой бессонницей зря.
Не могу… без тебя так тоскливо, любимый,
приходи поскорей, лишь меня беззаветно любя.
спутались, сбились, но что до того мне –
лежу в забытьи.
Нет рядом того, кто расчесывал их.
Без тебя так тоскливо, любимый.
Идзуми-сикибу, Х век.
Е.Н.К.
Пряди льняные волос разбросав по подушке
вновь одиноко лежу без тебя у окна,
всё расскажу только ей, моей верной подружке,
все мои горькие слёзы впитала она.
Всё в забытьи, время патокой вязкой по телу,
взгляд лениво скребёт по бордюру бескрайней стены.
Нет ни воли, ни чувств, ни охоты к любимому делу,
даже руки мои, как всегда, без тебя холодны.
Что с того, что волос не касалась расчёска,
что в постели измятой измятое тело лежит.
За окошком звенящим деревьев кудрявых причёска
в парк весенний позвать прогуляться совсем не спешит.
Где же ты, новым ветром исканий гонимый,
снова ночь разрывать одинокой бессонницей зря.
Не могу… без тебя так тоскливо, любимый,
приходи поскорей, лишь меня беззаветно любя.