Преднедельник

Слякотно... Зябко... Свежо...

Спят пока... Всякие... Сладенько.

Рассвет-господин берёт, как будто свои, окно за окном,

рвя зонт бело-желтой дымки над урбаном сим.

Красочно... Мазок за мазком...

Обвивает лозой бирюзы горизонт высоток узор,

к которым щемится квартальных сот гарнизон.

Ветренно... Временно... С севера...

Мессива ветел, как струны, трепещут лепечут шелеста трели да взвеси из тресков.

Улицы-степи и стены совместно тоненько воют, как псина под песнь Арабесок.

Выцветший трэш шуршит, кувыркаясь над уличной степью, держит свой вектор на юг, словно осенью клёст.

Стяги рдеют над мэрией.

Урбан кемарит, словно сторож на смене ночной.

Урбан всхрапнул стоном-скрежетом, метромостом под колесом первого поезда, рожденным на ветке кольцом.

Урбан моргнул, ровно оком, светом из окон, разводом неона над шопом, рощей лощенный биллбордов.

Урбан вздохнул сотней труб над заводами, плюнув в воздух клубья отходов.

Урбан не спит... Совсем... Никогда....

Урбан вздохнул всклоков скопищем пара столбов из колодезных люков, решеток ливневок.

Урбан ругнулся воем сирены, серенадой клаксонов, звоном стекла, тенором шин, басом погрома.

Урбан смачно причмокнул жвачкой за щечкой труб водосточных.

Урбан харкнул на улицы много лиц многоликого люда.

Какой-то лик карабкается, а-ля руфер, вверх.

Другой, поднявши руки в верх,

с высотки, словно Гуливер, вниз сигануть посмел,

ведь был он только в нули вер.

Какой-то лик у цоколя, поклон отвесив,

Бомонд приветив, слился вмиг с толпой, что кон косплейный.

Другой поцокает, в балкон опершись,

припомнив хохот на уход в ответ лишь

от лики-хикки, что сохнет с куна из толпы косплея.

........

... a lot of thanks!

Walcome, bro... в город Энск