Похороны книги

В унылом переплёте поистёртом
Лежит на плахе старого стола
Она, и крик о мире зло-жестоком
Её висит, как лозунг. Тишина - 

А что сказать, когда слова исчезли,
Когда молчанье ранит, как ножом?
И кто был автором чудовищной той песни,
Кто крикнул очень громко: "Книги - зло!"?

В унылом переплёте поистёртом
Покойница на поприще лежит,
И сотни лезвий, сотни острых копий
Её молчанья не страшнее. Вид

Убитой книги запредельно горький,
Но люди спички зажигают и
Бросают их в разверзнутое горло
Создательницы мира и земли,

И рук дрожанье - блеск свечей неверных,
В глазах осталась злая боль зверей.
А кто здесь жертва? Автор страшной песни.
Учительница верная людей

Лежит, как позабытая Джоконда,
Воспоминанье верности людской.
Сгорают спички - освещают гордо
Они великий лик её. Покой

И равнодушье в каждой чёрной букве,
Что рвутся прочь с поверхности листа...
Через огонь неверный, злобный, мутный
Кричала книга: "Я ещё жива!"

Она ещё способна растревожить
Просторы изувеченных сердец,
Кричала, что она ещё всё может,
Чуть больше даже, нежель сам Творец.

Хранительница жизни и обмана,
Историй, были, правды или лжи,
Она простит предательство, как мама,
Что слишком любит всех детей своих.

Она смолчит - хоть кинь её об стену,
Хоть разорви красивый переплёт. 
Она всё стерпит: брань или измену,
Закроет лучше свой зашитый рот,

Сломать позволит грань воображенья
И в мире собственном сгореть от чувств дотла.


На грани между миром и забвеньем
Она кричит: "Я всё ещё жива!"