Люди не знакомятся в троллейбусах (Мини-новелла, зарисовка)
***
Она сидела у окна, прислонившись лбом к стеклу и о чём-то отстранённо размышляя. Нахмуренные брови сильно контрастировали с почти детскими чертами лица, полные губы были столь нещадно искусаны, что я задумался о том, как часто её посещают подобные настроения. Обычные синие джинсы и красная кожаная куртка были приятны моему взгляду, выделяя её среди прочих, как бы негласно указывая – она особенная. Хотя, сейчас, вспоминая поток своих мыслей, я не могу понять, почему я так решил. Чем – особенная? Тем, что куртка – красная, а не чёрная? Так это не такая уж и редкость… Я стоял, практически нависая над ней, а она не замечала ничего, будто глядя внутрь себя, и я невольно подумал, а воспринимает ли она вообще окружающую действительность? И что будет, если я просто с ней познакомлюсь?..
***
Трудно оторвать взгляд от губ, слизывающих с ложечки сладкое мороженое. Хочется большего, чем просто сидеть рядом и разговаривать о ничего не значащих вещах. Даже больше, чем, смеясь, пробовать мороженое из её плошки. Её мягкая улыбка завораживает, и я не могу дышать, а она смеётся и пачкается в сливочном лакомстве. Я беру себя в руки и аккуратно вытираю ей губы салфеткой. Она не отстраняется, лишь взгляд слегка мутнеет, будто она снова ушла в себя. Неужели я что-то делаю не так?
Мягкие, нежные пальцы в моих руках. Я аккуратно их перебираю, наслаждаясь теплом сидящей рядом девушки. Она кладёт голову на моё плечо и я, не удержавшись, глажу её волосы. Мягкие русые локоны свободно проходят сквозь пальцы. Они скользят, будто невесомые волны и хочется гладить её ещё и ещё, как чудесного зверька. Она и была зверьком – со всей своей внезапной ласковостью, наивным любопытством и игривой энергичностью. Особенно – такая, когда вдруг затихала и просто делилась теплом, за одно это хотелось остаться с ней навечно.
Тяжело осознавать, что человека нельзя привязать к себе силой. Нельзя обмануться милой игривостью и нежным теплом невинной девушки. Зверь на поверку всё равно окажется вольнолюбивым, темпераментным и жестоким. И как бы ты ни пытался, ничто не сможет заставить его привыкнуть к мысли, что отныне он твой. А когда ты обнаруживаешь, что уже полностью привык к её теплу и больше не можешь жить в череде холодных дней, начинаешь понимать, что для взаимного комфорта всегда приходится чем-то жертвовать. И, если любишь – то пожертвуешь, сколь велико бы ни было твоё самолюбие, ибо нет места ему в сердце того, кто оказался способен принять другого, как равного себе.
Девочка-осень, золотые косы… Теплое солнце в твоих глазах с такой забавной периодичностью застилают серые тучи, что поневоле привыкаешь к этой смене настроений и начинаешь подстраиваться под них. Ты сеешь радость и добро, ты источаешь сарказм и злобу, ты замыкаешься в себе, и от тебя веет тоской и безразличием. Столько разных состояний и всё это – ты, и ты прекрасна, просто поверь мне. Просто доверься и будь со мной рядом, я готов принять тебя любой.
По округлому плечу скользит солнечный лучик. Тихо, лучик, не буди спящую девушку, не скользи по плечу невесомее моих пальцев, в утренней неге позволь мне прикоснуться к ней первым, чтобы первая её тёплая улыбка в этот день принадлежала мне и только мне. И как же хочется перенять хоть немного тепла у этого лучика, чтобы показать ей, что я – ветер – тоже могу быть нежным и согревающим, обволакивающим и дарящим ласку и заботу. Я бездумно покрываю поцелуями нежную кожу спины, не в силах устоять перед её слабым цветочным ароматом и умоляю судьбу продлить этот короткий миг хотя бы на минуту, а лучше – навсегда. Она сонно ворочается и мягко гладит меня по щеке, и мне в этом мире не нужно солнца, пока существует девушка, вошедшая в мою жизнь и подарившая мне себя.
***
Я выхожу из троллейбуса. Ветер нещадно треплет мои волосы. Мы с ветром вечно едины и вечно одиноки, ведь разве кто может понять ледяного странника? Прячу руки в карманы и закрываю глаза. Нет, я знаю точно – здесь никто и никогда не будет способен меня согреть.
