Поэтическая дуэль

ничья

ничья

Зацепившись за грань, обрываешься снегом с крыши.

Паникуя ветром в трубе, шипением космоса вяжешь стих.

Замираешь на полуслове в безысходности, сквозь затишье

вырываешь с мясом, до хруста, глупый соломенный нарратив.

На историях жизни иные «съедают собак» и кошек,

только я несъедобность правды глотаю, не прожевав.

Напиши мне бестселлер о нас? Да я знаю, что невозможно.

Богу богово, ну а мне монотонно читают мои права.

Будем жить. До сочельника, рождества, пасхальных яиц

или – чёрт его знает – какой ещё праздничной дребедени,

Отрекаюсь, плачу, но держу за хвосты и жабры своих синиц.

Журавлям не сезон, не резон — горизонт до весны сиренев.

Наливай, пусть в крови разольётся ласкающий ритм

раз-два-три. Потанцуем? Поставь то, что сразу срифмует осадок.

А возможность сплясать между строк нереально, ты знаешь, бодрит.

Зацепившись за грань неизбежности, падаю мысленно за борт…

Стихло все. И уже ничего, ничего не случится.

Не расстроят, не станут колючками в сердце сомнения.

Относительно в жизни все... Падают звонкие спицы.

Не вяжу больше радугу, только и нет огорчения.

Разве сможет понять лето зиму, а день с ночью

встретиться?

Невозможно сложению с минусом да породниться.

И поэзия также... Даёт чёрный хлеб моя мельница.

Кто-то торты печет с вензелями, у них есть пшеница.

Не дай Бог, буду печь также торты на день, как искусство,

Ну тогда уничтожу, сожгу и пекарню, и мельницу.

Моя жизнь - чёрный хлеб, а приправлю стихи, -

вдруг изменятся?

Я полярная ночь, мои звезды сравнили с люстрой.

Закрываю вопрос, - не понять мне вороне жизнь голубя.

Я иначе устроена: --слишком дерзкА, очень страстна...

Да и клюв у меня заострен раздирать души в хлопья.

Только капает кровь и она как у голубя - красная.

Несравнимы поэты, зачем же ровнять под гребенку их?

Не растите отару овец, ту что блеет стихами...

Лучше буду Зимой, стану Ночью и снегом ложится стих.

Ну мои будут мысли и чувства, не ем хлеб с цветами!