Поэтическая дуэль

Стоял погожий летний день. Солнце подходило к зениту, небо было ясным и чистым, лишь изредка одинокое облако проплывало по бескрайней голубой дали. Луг погрузился в послеобеденную тишину. Только жужжание насекомых да возня мелких грызунов нарушали спокойствие. Изредка легкий теплый ветерок приминал зеленую траву, нагоняя волны, играя таким образом с этим изумрудным морем.

 

Мальчик лет десяти лежал на лужайке и смотрел в небеса. Ему было хорошо. Каникулы у бабушки в деревне удались: старушка баловала внука и ни к чему не принуждала. Сейчас его друзья разбежались по домам, а он мог вот так, спокойно и беззаботно, поваляться на зеленом лугу.

 

Внезапно боковым зрением ребенок уловил какое-то движение. Он оглянулся, и его глазам предстала такая картина: в тонкую паучью сеть попалась небывалой красоты бабочка, она трепыхалась на липких нитях, но это не давало никаких результатов — бедняга все больше запутывалась в сетях. Паутина колебалась все сильнее и сильнее, а через минуту из тайного убежища показался сам хозяин ловушки — черный невзрачный паук. Он начал медленно приближаться к своей жертве.

 

Мальчик не удивился столь банальной картине, но его заинтересовал паучий обед, ведь ребенок еще ни разу в жизни не видел такой красивой бабочки: ее крылья были большими и пушистыми, ярко-красного оттенка, со множеством мелких кружочков, казалось, будто это сам огонь попал в паутину; тельце же, напротив, было бесцветным и невзрачным.

 

Паук уже практически дополз до своей добычи, когда мальчик резким движением вырвал мотылька из губительных пут.

 

"Ничего, поймает себе еще кого-нибудь, муху, например!" — подумал ребенок, лишая хозяина паутины его законного обеда.

 

Бабочка же затрепетала в тонких пальцах ребенка, и внезапно он услышал голос:

 

— Ты спас меня от неминуемой гибели! За это я предложу три благодати, из которых ты выберешь одну, а я награжу тебя ею!

 

Мальчик от неожиданности выпустил насекомое и плюхнулся на траву. Он еще не совсем понимал, кто с ним говорит.

- Не удивляйся, мой маленький друг. Иногда наша реальность - совсем не то, что мы видим или можем чувствовать, - мотылек никуда не улетел, а кружил возле уха ребенка.

 

— Ты кто? — с неподдельным любопытством спросил мальчик, придя в себя.

 

— Я — Ничто! — было ответом.

 

— Это как? — растерялся ребенок.

 

— Тебе не нужно этого знать, — голос бабочки был завораживающим, будто звучал из другого мира. — Твоя задача выбрать одно из трех предложений, которые я тебе назову.

 

— Награда — это хорошо, — обрадовался малыш.

 

— Итак, что выберешь ты? Вселенскую мудрость до конца твоих дней? Счастье, которое будет безграничным, но продлится всего час? Или, возможно, ты захочешь существовать всегда? — голос словно улыбнулся.

 

 

— Я должен выбрать что-то одно? — робко спросил ребенок.

 

— Да, только одно и, желательно, побыстрее - мне нельзя долго находиться в вашем мире, я должен покинуть его в ближайшее время.

 

Мальчик кивнул головой и задумался.

 

"Счастье на час? Этого так мало, да и мою жизнь не назовешь несчастной, — размышлял ребенок. — Мудрость? Зачем она сейчас? Все равно никто не будет меня воспринимать как взрослого. А вот если я буду существовать вечно, то приобрету знания, ведь времени будет очень много, и смогу сделать себя счастливым не на один час".

 

— Быстрее, я скоро покину вашу реальность, — тревожно торопил кружащий вокруг него мотылек, крылья которого, казалось, действительно превратились в огонь.

 

— Я хочу существовать вечно, — уверенно сказал малыш.

 

— Это твое окончательное решение? — спросила бабочка. — Учти, исполнив твое желание, я не смогу ничего повернуть вспять. Подумай хорошенько. Существовать всегда — это не то же самое, что стать бессмертным.

 

— Я уверен, — твердо кивнул головой мальчик.

 

Конечно, разве мог десятилетний человеческий ребенок понять суть того, что сказало ему неведомое существо в образе мотылька? Разве мог мальчишка осознать важность каждого возможного дара? И разве мог он понять разницу между существованием всегда и бессмертием? Конечно же, нет.

 

— Твое желание для меня — закон, — ответила бабочка.

 

Мотылек покружил вокруг головы малыша и пропал, словно его и не было никогда на этой поляне.

 

Мальчик помотал головой, пытаясь избавиться от наваждения, и в конце концов решил, что все ему привиделось. Он поспешил домой. А там его ожидала ужасная новость: умерла бабушка. Ребенок сильно переживал эту утрату, она, словно рубец, навсегда осталась в сердце. Эта был первый шрам в его, тогда еще совсем юной, душе.

 

***

 

Прошли годы. Мальчик рос, взрослел, становился в жизни кем-то, достигал статуса в обществе, женился, создал семью, растил детей. Время будто остановилось для него, все шло своим чередом, как по накатанной, как будто исполнялся какой-то вселенский алгоритм.

 

Но жизнь дала сбой, когда умерла мать, а затем — отец. Он похоронил их, и еще один рубец появился на его сердце.

 

Мальчик давно уже стал мужчиной. Затем — отцом, дедом, прадедом. Он познал многое и многое увидел. Жизнь текла ровно, поэтому ему не было страшно смотреть в будущее. Но наступили времена скорби, когда он похоронил детей, потом внуков, потом правнуков. Это было еще страшнее и больнее пережить, чем смерть родителей. Но, мужчина продолжал жить, и перестал считать рубцы на сердце.

 

Однажды он увидел нечто странное, когда посетил заброшенное кладбище, где сиротливо стояла единственная ухоженная могила его бабушки, потому что все остальные пришли в полное запустение. Ведь родственники похороненных здесь людей давным-давно умерли, и никто уже много лет даже не помнил об этом месте. Наш герой, сам давно ставший стариком, был единственным свидетелем и хранителем памяти. Своими старыми и почти ничего не видящими глазами он уловил вдали отблеск огня и внезапно вспомнил о спасенном им когда-то в детстве мотыльке. И старик понял, что то не было наваждение: странное существо исполнило его желание. Но от осознания этого старику не стало легче.

 

Он давно потерял счет поколениям своих потомков, познал многие науки и многие тайны человечества, века пролетали перед ним, как кадры в киноленте. Наш герой покорил вселенскую мудрость, он был счастлив не один час, а долгие годы, вот как прозорливо он выбрал свой дар в детстве. Но в один момент старик понял, что ему все наскучило, жизнь потеряла смысл, а от смерти он отказался добровольно.

 

Древний дед удалился в горы и стал отшельником. Там он пытался найти гармонию, но за целую прожитую вечность понял - ее не существует. Так и жил тысячи лет в недрах горы, не желая видеть людей, но пытаясь найти утраченную смерть. Его кожа стала желтой и сморщенной, как те древние тонкие пергаменты, которые он изучал, глаза практически ничего не видели, дыхание стало очень медленным. Старец почти не нуждался ни в еде, ни в воде, настолько снизились потребности его организма.

 

Однажды он решил выйти на поверхность. Что побудило сделать это, осталось загадкой. Яркий свет ударил в глаза, которые давно уже не видели ясного дня. Казалось, будто дед вообще ослеп, только погрузился не во тьму, а в световые потоки. Словно тысячи солнц ударили в сознание. Но причиной этому было не только болезненное старческое зрение: за яркой вспышкой белая лавина прошла по миру, подминая под собой все живое, и стало холодно. Дед затрясся от забытых ощущений, но его ждал еще один сюрприз — планета разлетелась на мелкие осколки всего за считанные секунды.

 

Во время мощнейшего ядерного взрыва, погубившего его родную Землю, тело человека было раздавлено ударной волной, а потом просто превратилось в радиоактивный пепел. Его внутренности выгорели, плоть обуглилась, старик умер, но продолжал существовать.

 

Он оказался в открытом космосе, оседлав астероид, словно скакуна, летел в бескрайнем вакууме. Старика откинуло на десятки световых лет от Солнечной системы. Только сейчас до него дошел смысл предложения того лукавого мотылька: не бессмертие, а вечное существование.

 

Бывший человек превратился в Тень, просто сгусток энергии, способный мыслить и не обремененный плотью.

 

Он проплывал галактики, туманности, планеты. Их красота и непоколебимая гармоничная система заворожили нашего героя. На некоторое время он опять обрел смысл жизни, любуясь красотами вселенной: умирающими звездами, квазарами, черными дырами, которые манили к себе, словно мираж в пустыне. Тень мог наблюдать за рождением и гибелью цивилизаций многие вечности, которые давили своим тяжким грузом. Но и это в конечном итоге надоело.

 

Тень болтался в космосе без дела и без интереса. Раньше он пытался вмешиваться в дела юных ростков разума, делиться с ними своей мудростью и помогать быстрее развиваться, но это быстро наскучило. Все и везде заканчивалось одинаково - неблагодарностью и самоуничтожением цивилизации на определенном этапе развития.

 

В одном из своих путешествий Тень заметил нечто необычное, и это не могло не удивить: пространство начало таять, его вектора каким-то странным образом сместились, и тогда Тень понял, что наступила пора конца времен или по-другому — дегенерация пространства. Из трехмерного оно постепенно превращалось в двухмерное, а потом и вообще сжалось в единую точку. Вселенная умерла, вспыхнув ярким лучом напоследок. Тени пришлось похоронить и ее, как ранее он хоронил сначала своих близких, затем поколения потомков, потом цивилизации, и вот теперь — первую вселенную. На его существе было уже четыре широких кольца-шрама, подобных тем, что возникают на срезе дерева и отмечают продолжительность жизни растения.

 

Самого Тень выкинуло в какое-то другое измерение. Оно было непохожим на привычную систему, но все же тут тоже действовали законы превращения энергии. Нечто новое и свежий смысл существования опять заполнили жизнь нашего героя. Он сначала познавал суть этого измерения, его физические законы, а потом, осознав эти постулаты, наслаждался красотой и гармонией, которые царили и правили тут. И опять все пошло по новой. Вечности Тень наблюдал за циклическим изменением мироздания. Оно было совсем не похоже на Вселенную: замкнутое пространство, в котором энергии, словно волны, перетекали одна в другую без промежуточных стадий материи. Это было завораживающе-красиво.

 

А потом рухнуло и это измерение. Наш герой переместился в новое, справив тризну по реальности, ставшей ему вторым домом, опять знакомая боль утраты и безысходность, на которую он сам себя обрек, обрушились беспощадным дождем. И еще одно кольцо появилось на его сущности.

 

 

***

 

 

Так продолжалось бесчисленное множество раз. Тень оброс опоясывающими шрамами, которые образовали вокруг души словно защищающий корсет. Теперь каждая потеря и похорон очередной реальности уже не отражались болью. Наш герой огрубел и стал бесчувственным и безразличным ко всему.

 

Тень проклял все на свете, его существование превратилось в муку. Но и это было еще не все.

 

Однажды, когда умерла очередная Вселенная, Тень не выкинуло в какую-то новую реальность. Вместо этого он почувствовал не знакомую щекотку, знаменующую появление нового рубца, а наоборот — боль, которой давно не ощущал.

 

Пространство вокруг вспыхнуло огненными потоками. Все заполнили горящие гигантские крылья ярко-оранжевого тревожного оттенка, словно огромная бабочка раскрыла их. Действительность трескалась на глазах, разлетаясь на миллиарды мельчайших огненных брызг. Реальность словно выворачивали наизнанку, а потом открытые огненные крылья, будто сделав взмах, резко захлопнулись, и все исчезло.

 

Остался только он. Все шрамы словно лопнули, как кольца-обода на бочке, оголив беззащитную сущность. Тень словно выворачивало наизнанку, раздирало на части, на молекулы, на микроны. Казалось, он чувствует каждый переход электронов с орбитали на орбиталь. Его частицы, словно крупинки, пущенные по наклонной, разлетелись внутри плоскости, которую образовали крылья, когда захлопнулись, и тут не было ничего, только пустота. Его существование пыталось прекратить само себя, но не могло, каждый раз замыкая порочный цикл новым началом: частицы вновь поднимались наверх и собирались в одно целое, чтобы очень быстро разлететься опять.

 

Это уже не было проклятием, это было чем-то, что ужаснее всего на свете.

 

Тень дико закричал в никуда, лелея глупую надежду, что его услышат:

 

— Молю, забери свой дар, избавь меня от той кары, в которую он превратился!

 

Наш герой не ожидал услышать ответ, но, к удивлению, давно забытый, но такой знакомый голос проговорил:

 

— Я предупреждал тебя, что не смогу повернуть вспять то, что сделаю.

 

— Кто ты?!! — от неожиданности спросил Тень.

 

— Я — Ничто, — прозвучал равнодушный ответ.

 

— Но почему ты не можешь отменить? Почему я чувствую эту дикую боль, когда уже давно перестал ощущать что-либо?

 

— Потому, что наступил конец Всего. Мне надоела эта игра, и я ее прекратил. Нет больше ничего: ни хаоса, ни энергии, ни материи, ни пространства — есть только я.

 

— Но если нету ничего, то почему до сих пор возможно мое существование? И есть это дикое страдание?

 

— Потому, что ты стал частью меня. Ты никогда не прекратишь своего существования, как я и обещал тебе. Ты сам сделал свой выбор. И так будет до тех пор, пока мне не надоест, и я не верну Все на круги своя. А до того момента ты будешь развлекать меня своими страданиями.

 

Таков был ответ, переходящий в безудержный зловещий смех.

Белый потолок больничной палаты порядком поднадоел за долгое время пребывания здесь. Мне кажется, я целую вечность тут лежу и созерцаю, созерцаю, созерцаю неизменную светлую поверхность, навечно замершую в своей гнустной статике. Специфический больничный запах, наверное, впитался в кожу, в кровь, его невозможно будет выветрить, даже если свершится чудо и я покину ненавистную светлую тюрьму.

 

Но на чудо надежды мало. Точно также мало, как и на то, что сегодня прекратится унылый дождь за окном, продолжающий череду ненастных дней. Мерный убаюкивающий стук, словно похоронная песня, словно ласковый завораживающий голос сирены, обещающий сладость и облегчение, но губительный на самом деле.

 

Палата и я в ней — будто остановились в пространсве и времени, навеки став узниками друг друга.

 

«Разве это жизнь?.. Существование…» — медленно пробивает висок медленный пульс, чеканя каждый бит информации ударом молота.

 

Мысли прерываются адской болью в желудке. Ощущение, будто его обернули спиралью из колючей проволки и затянули туго-натуго. В глазах темнеет. Я судорожно хватаю ртом воздух.

 

— Господи!!! — раздаётся мысленный крик. — Когда это уже прекратиться?!

 

Внезапно всё вокруг меркнет. Пространство будто сжимается в единую точку.

 

«Неужели наконец-то преставился?!.» — гаснет в созании последняя мысль.

 

А дальше — как в космосе. Невесомость, неизвестность, мягкая темнота. О! Она ещё и тёплая. И внезапно в глаза ударяет яркий свет. Но, несмотря ни на что, он не бьёт, а обволакивает.

 

Секунда. И я вижу, что нахожусь в огромной светлой зале. Она выполнена то ли из белого мрамора, то ли из какого-то неизвестного человеку материала. Эхо прыгает по стенам. В помещении пусто, если не считать клубов прозрачного тумана. И потолка не видно.

 

— Не плачь, дитя! — слышу как будто из ниоткуда приятный низкий-низкий голос. Он бархатом ласкает слух, нет, скорее, сознание. — Прекратится… Очень-очень скоро!..

 

Слова звучат обнадёживающе и успокаивающе. Сам не знаю почему, но хочу им верить. А потом всё исчезло. Я разлепил глаза и увидел снова белый потолок палаты. Надо мной склонился лечащий врач. Чуда не произошло. Это был всего лишь сон.

 

Прогнозы принесли необнадёживающие. Требовалась операция. Дорогостоящая. Денег не было, спонсоров тоже. А боль… Но… Я почему-то верил словам… из того сна.

 

***

 

 

Два месяца пролетели как в трансе. Никакой позитивной динамики. Утро. И опять сильный приступ боли. Будто внутрь набросали острых осколков и трут там ими, а затем заливают расплавленный свинец.

 

Кажется, я этого больше не вынесу. Боль становится настолько интенсивной, что все возможные органы чувств зашкаливают.

 

Я проваливаюсь во тьму. И будто вновь вижу светлую залу. Там ничего не изменилось. А вот ощущения ушли на второй план. Боли нет, есть только досада, злость и гнев.

 

— Господи! — мой голос каркающий, недовольный, полный ярости. — Какой же ты Бог?! Ты садист! Тебе нравится мучить! Нравится глядеть на страдания людей! За что?!! Дай мне умереть!

 

Эхо и тишина. А потом ощущается будто нежное прикосновение чего-то невесомого, тёплого, обнадёживающего и очень-очень приятного. И снова ласковый шепот:

 

— Дитя, не горячись, мне нужно время. Ещё немного. К сожалению, мир материи зависит от многих законов, факторов, цепочек событий. Я не могу изменить что-то, просто щёлкнув пальцами, не нарушив глобальных процессов, не навредив текущему ходу вещей.

 

— Да мне насрать!!! — в гневе кричу я. — Сколько можно терпеть эти адские боли! Эвтаназия — вот выход из положения!!! Единственный верный! Неужели ты слеп… Господи!!! — эмоции зашкаливают, чувствую, как от меня начинает исходить жар, заполняя пространство едким кислым дымком. Сажа медленно оседает на белоснежных поверхностях, делая их серыми.

 

— Сын мой, — голос пытается быть таким же ласковым, но в нём проступают отдалённые нотки обиды и досады, — жизнь — это великий дар, ты пока ещё этого не понял. Но я готовлю для тебя кое-что очень интересное…

 

— Да заткни ты свой дар себе!.. Не нужен он мне. Я не хочу больше жить и терпеть адовы муки на земле!!! — Перебиваю яростно, отталкивая нечто, что мягко пытается погладить меня по плечу. — Я не просил дарить мне жизнь, она мне не нужна! Прошу, нет, требую, забрать то, что насильно всучили!

 

Внезапно всё стихает. Даже свет меркнет. Нет ни эха, ни движения. Всё остановилось. Ни света, ни тьмы. И вдруг в пустоте слышатся всхлипы где-то рядом. Я пытаюсь приглядеться и вижу прекрасного ангела. Его совершенный образ словно колеблется, ясные глаза полны жемчужинами слёз.

 

— Зачем ты так? — он смотрит на меня, и внутри от его слов будто холодные мурашки ползут ледяными каплями. — Мы с Отцом готовим для тебя спасение… А ты в лицо швырнул ему дар, который мы так тщательно создавали. Знаешь, сколько всего ушло на создание твоей души и твоего тела?

 

— Кто ты, мать твою? — бесцеремонно перебиваю я.

 

— Не узнал? — грустный лик озаряет улыбка. — Я твой ангел-хранитель.

 

Он тянет ко мне крыло, желая обнять, но я резко отстраняюсь и с ненавистью бросаю:

 

— Какой ты, к чёрту, хранитель! — от этих слов его перекашивает, и он делает два шага назад. — Ничтожный! Как ты допустил мою болезнь?! Почему ты меня не уберёг?!

 

Он тянет ко мне руки, пытаясь что-то сказать, но внезапно залу снова заполняет могущественный свет. И передо мной появляется высокий худощавый мужчина в белоснежной хламиде, волосы его похожи на облака и мягкими волнами струятся по плечам, глаза напоминают грозовое небо, белая борода достигает груди, черты лица заострены. Он чем-то похож на моего лечащего врача.

 

— Ты уверен, что хочешь умереть? — строго спрашивает он.

 

Голос уже не ласковый, не мягкий, а упрекающий.

 

— Да, нафиг мне нужен такой подарочек… Да, я хочу умереть! Уверен в этом как никогда!

 

— На… — его губы дрожат, я не могу понять от гнева ли, или от чего-то другого. — Отныне только ты несёшь ответственность за себя!

 

В его раскрытой ладони две таблетки. Одна напоминает радугу, а другая — чёрная.

 

— Выпьешь цветную — подаришь себе жизнь, радужную, яркую, но она такой станет через время. Выпьешь чёрную — умрёшь.

 

— Спасибо, что снизошли! — Я беру обе таблетки. Он исчезает в тот же миг.

 

— Подумай! Хорошо подумай, — слышу рядом голос ангела-хранителя, он почти умоляет. Слова дрожат, но я чувствую, как ко мне тянется тёплое крыло.

 

— Да пошёл ты в жопу! Где ты был, когда меня постигало это горе? Надо было тогда свои дурацкие крылья тянуть!

 

И тут всё исчезает. Перед глазами вновь появляется интерьер палаты, унылый, до скрипа в извилинах надоевший. Мир вокруг будто плывёт. Голова в бессилии падает на плечи, и я вижу на тумбочке блюдце. На нём две таблетки — радужная и чёрная.

 

И тут внезапно приступ боли скручивает напополам. Не отпускает. Будто мне запихали внутрь лимонку, и она там рванула. Я пытаюсь судорожно, словно выкинутая на берег рыба, схватить воздух, но он будто перманентно покинул моё многострадальное тело.

 

— Что тут думать?!! — гнев заполняет сознание и естество. Дрожащая рука дотягивается до блюдца.

 

Чёрная таблетка проникает, сантиметр за сантиметром, по пищеводу в тело. Медленно растворяясь, просачивается по живым клеткам, меняя их полярность. Боль уходит. Приходит смерть. Она приносит лёгкость и умиротворение. Как же хорошо!!!

 

Я вижу моё медленно остывающее тело, а сам будто воспарил над ним. Нет боли, нет страданий. Что-то тянет, как магнит, вверх. И я не в силах противиться этой страшной силе.

 

Земля становится всё меньше и меньше. Свет заполняет всё вокруг, а наш мир превращается в серую точку. И тут приходит понимание, что начинаю видеть картины прошлого, настоящего и будущего. Всё, что захочу. Но я не хочу, хочу побыстрее уйти ТУДА.

 

На секунду любопытство взяло верх. И я вижу будущее, которое для меня готовилось Богом и Ангелом-Хранителем. А ещё так охота заглянуть в прошлое…

 

Вот он, мальчик, живущий в безмятежном детстве. Я отчётливо наблюдаю лица давно ушедших бабушки и дедушки. Родные, тёплые. Вот мама, ещё молодая и не осунувшаяся, беззаботная, излучающая любовь ко мне. Строгий, но мудрый отец.

 

Картинка отходит на второй план. Мир уменьшается до размера небольшого шара, вокруг которого накручены цепочки… комплементарные цепочки ДНК. Безмятежность. А над всем этим Ангелы. Ангелы-Хранители, чьи лица отображают вечное умиротворение. Мир, который обнимает информация, светится от счастья.

 

Но что это? Откуда-то ИЗДАЛИ ползёт страшная тень. Но никто её не замечает, она словно диффузно вливается в пространство, до тех пор, пока её не останавливают цепочки. И вдруг я осознаю, что остановившее звено — я и мои соседи. Чернота пытается разорвать меня… Ангел-Хранитель реагирует мгновенно, заслоняя спиной. Он заключает в объятия и прижимает к себе, шепча: «Сейчас, сейчас… всё пройдёт!»

 

Я вижу, как Тьма с оглушительным хрустом ломает крылья моему Хранителю, как рвёт на части его сущность, но он, сжимая зубы, дрожа, слабея с каждой секундой, лишь крепче прижимает меня к себе… А затем, Ангелы, витающие над миром сливаются в одну светлую массу, она образует меч. Клинок ударяет по Тьме, и та рассыпается осколками. Я слишком близко, и один из них попадает в меня…

 

Лежу в больнице, мучаюсь от боли. А через два квартала находится институт медицины, там молодой учёный корпит над диссертацией. Ему осталось лишь два месяца до защиты. Движение век, и я вижу, как два месяца пролетели, учёный защитил диссертацию и готов приступить к практике. Ему нужен пациент. Он готов бесплатно сделать сложную операцию, первую в своём роде. Это его изобретение. И этим пациентом становлюсь я… по версии несвершённого будущего…

 

Ещё взмах ресниц, на которые почему-то наворачиваются слёзы. Ещё два месяца миновали в возможном будущем. Операция прошла успешно. Учёный закрепил и подтвердил свою теорию. Я здоров. Я тоже начинаю работать с новоиспечёным профессором, которым стал учёный, помогая ему в написании работы по клинике и этиологии моей неизлечимой до сего дня болезни…

 

И тут удар. Тьма. В ней адский холод, пронизывающий сознание. Сквозь тьму проступают два горящих красных глаза и белеет жуткая клыкастая ухмылка:

 

— Спасибо, что воспользовались услугами нашей компании! Вы выполняли все наши инструкции и пользовались нашими советами, — говорит жуткий рот низкими раскатами, которые переливаются в громоподобный ужасающий смех. — Добро пожаловать в Ад!..