Павел Корытник

Сегодня я хотел бы поговорить о книге Альбера Камю "Посторонний".

Это книга о том, что в жизни нельзя совершать необдуманных поступков, что за каждое слово и дело придётся дать ответ. О необратимом "законе бумеранга". А ещё о Промысле Божьем, Который до самого конца пытается направлять человека ко спасению, как бы он не заблудился.

Это странная повесть про человека, которому всё было всё равно. Наверное, таких людей вокруг полным-полно, но они, видимо, маскируются. Ну и не может же быть всё равно настолько. Давай поженимся, говорит ему его девушка, и он отвечает – мне всё равно. Будьте моим приятелем, говорит ему его подозрительный сосед, и он отвечает – мне всё равно. Не станете ли вы нашим представителем в Париже? Там открывается новая контора и нужен человек, который будет приглядывать там за всем – предлагает его начальник, и он опять отвечает – мне всё равно. Ну, то есть, во всех сферах ноль интересов. Какая-то жизнь – без смысла и без цели. День прошёл и хорошо. Что интересно, каждый воспринимает это его «всё равно» на свой лад. Хочет девушка замуж, так и воспринимает как согласие это его «всё равно». Нужен приятелю свидетель в полиции, так он тоже как согласие это «всё равно» воспринимает. Только начальник, кажется, раскусил этого равнодушного типа. Хотя, может он и не равнодушный. Может быть он уставший. Вполне вероятно, что уставший, потому что, мелькает в некоторых разговорах, что раньше страсти и честолюбивые планы кружили и его голову. Но все эти мечты разбились о суровую правду жизни. И он стал вот таким равнодушным человеком, ничего от жизни не ожидающим.

И, главное, только он, вроде, начал немного в себя приходить и хоть какими-то проявлениями жизни интересоваться, берёт и убивает человека. Единственное, что его оправдывает, так это то, что он совершил преступление спонтанно, приняв сторону друга в его разборках с арабами. Просто какое-то фатальное стремление к разрушению своей жизни."Всё равно, как ни крути, всегда окажешься в чём-нибудь да виноват" - говорит Мерсо. В этих его словах явственно чувствуешь давление неизбежности, фатума, и ты понимаешь, что герой никак не отождествляет себя с реалиями жизни, ему всё чуждо. Он

посторонний, человек ниоткуда, человек, лишенный корней. Он просто живет,

он любит смотреть в небо, он любит солнце, он – как будто инопланетянин. Но он живой, настоящий, он мне даже чем-то симпатичен, и видно, что автор тоже сочувствует своему герою.

Однако нельзя забывать, что Мерсо убил человека

И вот, сидя в тюрьме, он понимает, наконец, что ему не хватает свободы. Не хватает возможности пойти куда хочется, сделать что хочется… Но с этой проблемой он справляется тоже, обращаясь к воспоминаниям, но что он вспоминает? Не встречи и события своей жизни, не родных и друзей, нет. Он вспоминает вещи. Свою комнату, сантиметр за сантиметром, каждую мелочь, каждую безделушку. Как будто и вспомнить ему, кроме своей комнаты больше нечего. И тут, в тюрьме, он опять совершенно не интересуется ходом своего дела, а смиренно ждёт суда, отдав свою жизнь в распоряжение чужим, не знакомым совершенно людям. И люди эти, разбирают его на составляющие и приписывают ему черты, которые ему и не свойственны, вероятно, и делают на основе своего разбора выводы, что человек этот страшный, чёрствый, что это монстр и чуть ли не маньяк. И как не вспомнить тут известную фразу: «Не бойтесь врагов — они могут только убить; не бойтесь друзей — они могут только предать; бойтесь людей равнодушных — именно с их молчаливого согласия происходят все самые ужасные преступления на свете».

Общество готово простить ему убийство в случае раскаяния, но не готово простить равнодушие к устоям самого общества.

Будут судить его за убийство, но пошлют на смертную казнь только за то, что он не плакал на похоронах матери.

Господь как будто попустил главному герою, Мерсо, совершить преступление, чтобы, уже сидя в тюрьме и ожидая суда, а затем и смертной казни, он мог переосмыслить свою жизнь и обратиться к Богу, раскаяться. Но, к сожалению, этого не происходит, даже когда в его камеру приходит священник. Мерсо озлобляется и ни в чём не раскаивается, изливая на священника всю накопившуюся на предавших его людей обиду. Священник покидает камеру Мерсо со слезами на глазах.

Мерсо кидается на кровать и засыпает тяжёлым сном. Однако ночью он просыпается с ощущением необычайной лёгкости:

" Наверно, я уснул, потому что, когда очнулся, в лицо мне смотрели звезды. До меня доносились звуки с полей. Прохладный запах ночи, земли и моря освежал виски. Чудесное спокойствие спящего лета вливалось в меня, как прибой.

Перед самой смертью мама, должно быть, почувствовала себя освобожденной, готовой все пережить заново. Никто, никто не имел права ее оплакивать. Вот и я — я тоже готов все пережить заново. Как будто неистовый порыв гнева очистил меня от боли, избавил от надежды, и перед этой ночью, полной загадочных знаков и звезд, я впервые раскрываюсь навстречу тихому равнодушию мира. Он так на меня похож, он мне как брат, и от этого я чувствую — я был счастлив, я счастлив и сейчас."

Это странная повесть. Она наполнена духотой и испепеляющим солнцем, пылью и головной болью. Она наполнена морем и не сбывшимися надеждами на лучшее.