Куренный Михаил

Я... очень много изучал язык и к ужасу своему увидел, что ни Пушкин, ни все мы, в том числе и я, не умели писать стихов.

Ведь стихи есть определенный вид словесной формы, где при лирическом, эпическом или изобретательном выявлении себя художник делает некоторое звуковое притяжение одного слова к другому, т.е. слова входят в одну и ту же ПРОИЗНОСИТЕЛЬНУЮ ОРБИТУ или более или менее близкую.

Но такие рифмы, какими переполнено все наше творчество:

Достать — стать

Пути — идти

Голубица — скрыться

Чайница — молчальница

и т. д. и т. д. —

ведь это же дикари только могут делать такие штуки. Положим, язык наш звучащих имеет всего 29 букв, а если разделить их на однородные типы, то и того меньше будет, но все же это не годится. Нужно, если не буквенно, то хоть по смысловому понятию, уметь отделять слова от одинаковости их значения.

Поэтическое ухо должно быть тем магнитом, котор соединяет в звуковой одноудар по звучанию слова разных образных смыслов. Только тогда это и имеет значение. Но ведь «пошла — нашла», «ножка — дорожка», «снится — синится» — это не рифмы.

Это грубейшая неграмотность, по которой сами же поэты не рифмуют «улетела — отлетела». Глагол с глаголом нельзя рифмовать уже по одному тому, что все глагольные окончания есть вид одинаковости словесного действия. Но ведь и все почти существительные в языке есть глаголы. Что такое синица и откуда это слово взялось, как не от глагола синеется, голубица — голубеется и т. д.

Я не хочу этим развивать или доказывать перед Вами мою теорию поэтических напечатлений. Нет! Я единственно Вам хочу указать на то, что я на поэта, помимо его внутренних импульсов, имею особый взгляд, по которому отказался от всяких четких рифм и рифмую теперь слова только обрывочно, коряво, легкокасательно, но разносмысленно.

Вроде:

почва — ворочается,

куда — дал и т. д.

 

Начало мая 1921 г., Ташкент

 

(Святая правда; всерьез поэзия на русском началась с Маяковского, который постиг все это раньше. Осознав сие, поздний Есенин поднялся до практически того же уровня. До Маяковского были лишь эпизодические проблески настоящей поэзии. Нынче, во времена тотальной дегенерации, они снова катастрофически редки - техника чаще топорненька; содержание - прочел да забыл нафиг)