Ты хмуришь небо: «опять заладил!»

Ну а к кому еще? Боже мой,

А кто подстроил, будь ты неладен, что воля кажется мне тюрьмой.

Свобода больше уже не снится - она реальна, она кошмар!

Я вижу мир сквозь Ее ресницы. Я заключен, я сошел с ума.

Прочнее вряд ли найти решеток для истощенной моей души.

А раньше… вроде бы хорошо так, не парясь, жил себе да и жил.

Не знал, что нежная Песня Песней даст фору в жесткости всем псалмам…

 

Но будь ты хоть трижды царь небесный - любой в душе хоть чуть-чуть Фома,

И если тяжко – то по приколу тебя хулить или отрицать. Никто не спорит – венец твой колок.

Но мне ты был… вроде мертвеца. И если вера была когда-то – она давно померла вообще. Лежал покойный ее остаток в душе, мрачнее любых пещер - лежал себе, никого не трогал, и мне особенно не мешал… Я мог позволить себе пороки, где чья-то слабенькая душа от недостатков своих в подвздошье по жизни чувствовала нытье…

 

Она – пожалуй, творенье тоже.

Но, знаешь, боже, из-за Нее вот эта вера в тебя воскресла. И так бывает. Мораль проста. Любое чудо реально, если любовь творит его, это да.

Вот, скажем, где-то не взял я планку – зато барьер между нами пал.

 

А хорошо, что она не ангел.

Зато земная. Моя. Судьба.

 

Не обижайся, что так, на равных

Тебе я, Боже, сейчас молюсь.

Ведь мне простительно - я нездрав, но

В таких делах это явный плюс.

 

Глаза чего-то вдруг дали течи.

Штормит эмоций моих прибой.

И лезет в голову, что Предтеча

Для Песни Песней пророк любой.

А если в чем-то звучит иначе,

То неизбежна приставка лже-.

 

Исповедален мой бред – а значит

Любовь безвыходная в душе…

А ведь царили такие мраки!

Бывало всякое сгоряча…

Но ты был добр – и из передряги

Любой меня раньше выручал.

Теперь же….

Может, конечно, грубо

Как для молитвы звучат слова.

Но я-то что? Я - любовный рупор.

А ты… бессилен. Не виноват,

Что я сегодня в таком ударе.

Из глаз сочится и в горле спазм.

И знаешь – я тебе благодарен,

Что от любви ты меня не спас.