Скачко (Полеви) Елена

Машина времени, говорите?

Хорошо бы...

Каждый из нас пережил тысячи минут, которые хотелось бы повторить.

Мы встретили немало людей, которых радостно увидеть снова.

А сколько мест на земле, куда хотелось бы вернуться...

 

И возраст, конечно, возраст! Чего врать-то, конечно, беззаботные и глуповатые 17 - это трогательно, драйвовые и вызревшие на один бочок 28 - это мега круто, а мудрые и все еще юные 36 - это просто прекрасно...

 

Но ни возраст, ни минуты радости и драйва, ни места силы я не намерена возвращать волшебством. Это было. Это всегда с мной. И, дай Бог, еще будет...

 

А вот вернуться, что бы исправить невероятные корявости в полотне собственной судьбы, так хочется... Ошибки в написании одной буквы, одного слова, одного предложения, которые размазали прелесть всего текста... Нелепости, несовпадения, иллюзии...

Иллюзии, что всё еще будет.

А оказывается, будет много чего еще. Но не всё...

 

Начало апреля 2006 года.

Папа болен. Он болен настолько, что каждый день имеет значение. Но я верю в таблетки, в его силу воли, в чудо. Я еще не теряла ТАК МНОГО, поэтому просто не понимаю, что это может быть.

Я в очередной раз приехала из Киева, привезла что-то полезное и вкусное, поговорила, купила нужное, организовала...

Мой поезд завтра утром. А вечером я собираюсь к подруге. Она живет близко к вокзалу, да и просто охота поболтать с ней. Ночью, за бокалом вина. Видимся ведь тоже не часто, а она мне как сестра. Да и боль свою мне вылить ей проще...

Прощаюсь.

Отец поднимается в постели. Смотрит на меня. Карие, маслянистые, растерянные родные глаза. Он очень хочет, чтобы я осталась. В его взгляде столько тоски. Уже неземной тоски. Потом я понимаю, что он знал. Он знал, что видит меня в последний раз. А я... А я верила в чудо. И поехала к подруге. Ведь на майские снова собиралась приехать. Всего-то каких-то две-три недели...

Приехала раньше. 18 апреля, в предпасхальную неделю, раздался звонок...

Я посмотрела на экран телефона и почему-то сразу все поняла. А потом была страшная дорога...

Если бы можно было вернуть ту ночь...

Я бы никогда не ушла. И тогда бы другой папин взгляд вспоминала всю жизнь....

 

31 декабря 2010 года.

Финляндия. Роскошная зима. Уютный коттедж. Серебристый снег по пояс. Через несколько часов Новый год. Холодильник забит едой и вином. Горит камин. Я сплю, чтобы быть бодрой всю ночь.

Звонок. Смотрю на экран: брат. Честно говоря, у нас с ним непростые отношения. Слишком разные мы. Между нами - целое поколение, он старше на 13 лет. Он во всём другой. Я сложная. Он сложный. Мы родились в одной семье, но выросли не вместе. Он уехал из дома, когда мне не было 4-х. В общем, не важно, но все непросто. Общаемся, помогаем друг другу.

А сейчас он звонит, и я понимаю, что он не знает о том, что я далеко, в роуминге. И я малодушно решаю позвонить позже. Или написать смс. Кажется, даже пишу ее потом.

А утром я получаю смс. С неизвестного номера.

Открываю спокойно, мало ли дежурных поздравлялок получаем мы 1-го января?

В сообщении два слова. Два.

"Саша погиб..."

Господи, почему... Почему я тогда не нажала на зеленую кнопку???

Тот неотвеченный звонок я слышу снова и снова...

 

Лето непомнюкакогогода.

Бабушке от меня доставалось. Я поздняя внучка - родилась, когда ей исполнилось 60. Каждый год меня привозили к ней на каникулы, каждый год она терпела это нашествие ига. Потому что фантазий на всякие чудачества у меня хватало. Подробности опускаю, не о них сейчас речь.

И вот наступает один из редких вечеров спокойствия. Мы с ней сидим на крыльце. Темнеет. Бабушка всегда экономила: на свете, на керосине, на баллонном газе, на масле, на сахаре. Это привычка, выкованная жизнью.

Слово за словом, она рассказывает мне о войне...

И я замолкаю. Замолкаю настолько, что не слышу даже собственного дыхания. Бабушка вспоминает немцев и итальянцев, румын и наших - кто только не занимал ее хату, крайнюю в деревне, как штаб и наблюдательный пункт... Много смешного было и страшного, трогательного и бОльного... Потом мы с ней читаем похоронку и письма деда с фронта.

Потом я ждала таких вечеров.

Ни один учебник истории даже рядом не стоял с этой живой энцикпопедией жизни.

"Надо записать", - думала я тогда.

"Надо записать", - не забывала я, будучи студенткой.

"Надо записать", - теребила я себя, выйдя на работу.

Не записала.

И уже не запишу...

И мне нечего показать своим детям, а пересказ, в котором утеряны подробности и интонация, не производит такого впечатления... Да и детали утеряны.

 

Каждый раз я была уверена, что время еще есть.

Поговорить, позвонить, записать.

А его уже не было.

И теперь остается только глупо и беспомощно надеяться на машину времени...