Александр Окропиридзе

Книга была интересной и отрываться от неё не хотелось. Светильники в вагоне, видимо, из экономии совести горели через один, буквы подрагивали перед глазами и читать было несколько неудобно. Я захлопнул источник мудрости и упрятал его в сумку.

 

Поезд метро катился по тёмному тоннелю, клацая колёсами на рельсовых стыках и раскачиваясь длинным железным телом на поворотах. Час-пик уже миновал, однако пассажиров набралось довольно-таки много. Кто-то пытался читать, как я, остальные от скуки изучали глазами обшарпанный, но вполне чистый вагон, усталые лица попутчиков и траекторию движения оброненной кем-то картофелины, бесцельно катающейся по полу из угла в угол.

 

На станции распахнувшиеся двери пропустили в вагон молодую семейную пару с маленькой симпатичной девчушкой, на голове которой покоился огромный алый бант. Правда, сказать про бант, что он покоился, было не совсем верным. Девочка оказалась неугомонной непоседой, и бант на её голове мотался из стороны в сторону как сумасшедший.

 

– Катя, не вертись! Ты можешь хотя бы минутку постоять спокойно, - сделав дочери замечание, мать покрутила головой в поисках свободного места. По этому жесту стало понятно, что дочь – её полная копия. Судя по этой элегантной женщине, девочка обещала стать блистательной покорительницей мужских доверчивых сердец. Отец также в свою очередь был весьма привлекательным мужчиной. Улыбчивый, с аккуратными усиками и слегка вьющимися волосами. По его строгому тщательно разглаженному костюму и ярким одеяниям жены и дочки можно было предположить, что они направляются в гости или, скажем, только что оттуда.

 

В вагоне как раз освободились места напротив меня, и семья расположилась с удобством, усадив девочку посередине. От них веяло такой бодростью, таким хорошим настроением, что невольно лица большинства пассажиров разгладились и с интересом обратились к троице. Родители, похоже, были довольны этим вечером, они как бы светились изнутри и излучали гордость за своё обаятельнейшее чадо. Некоторое время они ехали молча, осматриваясь по сторонам и ловя на себе взгляды окружающих. Чадо, почувствовав себя центром всеобщего внимания, завертелось ещё больше.

 

– Чем крутиться, ты лучше стишок расскажи..., – молодая мамаша явно заигрывала с "публикой", демонстрируя, какая неординарная у неё дочь. – Ну?...Ну, давай, а то здесь подумают, что ты стихов не знаешь.

 

– Ну, помнишь про Таню? – включился в процесс отец.

 

– Не-хо-чу! – девочка закривлялась, заставляя себя уговаривать. Флагом независимости от родительских желаний на её голове заплясал большой алый бант.

 

– А хочешь про карусель? – продолжила попытки мать...

 

Впрочем, уговоры ни к чему плодотворному так и не привели. "Концертная программа" была сорвана, родители разочарованы, однако публика продолжала внимать забавной ситуации.

 

Одержав маленькую победу над старшими, девчушка победоносно оглядела присутствующих и забарабанила ногами по основанию сидения.

 

– Успокой свои ноги, Катя!! – с еле скрываемым раздражением женщина слегка шлёпнула дочь по колену. Та передёрнула плечами и забила ногами ещё сильней. Со слегка укоризненной улыбкой глядя на малышку, пассажиры дружно закачали головами и зацокали языком.

 

– Катя! – не стерпев такого вызывающего непослушания, взорвался в негодовании отец. – Когда мама тебе что-либо говорит, ты обязательно должна это делать!

 

Прекратив барабанить, девочка с величайшим изумлением воззрилась на своего рассерженного папашу:

– А почему, когда мама говорит тебе не писать в умывальник, – ты писаешь?...Ты ведь писаешь?!

...

 

На какую-то минуту в вагоне воцарилась тишина!...

 

Дыхание пассажиров пресеклось на вдохе. Отец с выпученными глазами, закусив губу, замер в неподвижности, словно мимикрирующий хамелеон. Краска то набегала на его лицо, то внезапно пропадала. Мать, не зная куда спрятать свои глаза, закатила их кверху. Дочка смотрела то на мать, то на отца, не понимая, что это с ними такое приключилось.

 

Вагон, как по сценарию, подкатил к перрону… Казалось, что он тормозит и никак не может остановиться. Через мгновение, как с шипом разошлись створки дверей, молодой семьи в вагоне не стало. Двери захлопнулись. Медленно тронулся поезд.

 

– Черт побери! – с места вскочил один из пассажиров. – Остановку свою пропустил...

 

 

__________________

Послесловие:

История эта относится ещё к советским временам.

Записана была в тетрадь и читана на студенческих "капустниках"..

На сайте Proza . ru опубликована 11.04.2002