Якимович Марина

Марина Якимович (Марина): Татьяна, я благодарю Вас за согласие дать интервью. И, по сложившейся традиции

моих интервью, расскажите о себе. Начните с рассказа о детстве. Каким оно было? Кто был главным человеком

для Вас тогда? В какой момент детство закончилось? Или граница размыта?

 

Татьяна Шкодина (Татьяна): Граница размыта, да. Более того, я не уверена, что до конца вышла из детства.

Мне по-прежнему интересны мультики и детские книги (взять, к примеру, сказку о Мумми Троллях – это же

глубокая философская вещь!). Мне хочется учиться чему-то интересному, пробовать что-то новое. Я и сейчас, и

тогда чувствовала себя очень самостоятельной и независимой. И упрямой. Всегда поступала так, как считала нужным, не считаясь с условностями и ожиданиями других. Может быть, я не всегда была права, но не жалею ни об одном глупом поступке. Кажется, я отклонилась от темы, тогда о детстве подробнее: первое детское воспоминание очень размытое, но это и не удивительно – мне было тогда меньше года. Когда рассказываю об этом маме, она не верит: «Ты не можешь этого помнить!» А я помню. Меня везли куда-то ночью в большой машине, она качалась, мама держала меня на руках… Как оказалось, это была скорая помощь, меня спасали от воспаления лёгких. Ещё помню, как ползала, ещё не умея ходить, под стол – круглый, с плюшевой зелёной скатертью. По краю скатерти была пришита бахрома, и мне нравилось смотреть сквозь неё на окружающий мир. Первые романтические чувства. Мама была домохозяйкой, в детский сад я не ходила, всё свое время проводила или с ней, или на улице. В наше советское время (да ещё в маленьком городке) родители не боялись отправлять малышей на прогулку без присмотра. Прятки, скакалки, казаки-разбойники…

Счастливое безсмартфонное детство. Передачу «В гостях у сказки» или мультики ждали и боялись пропустить. Покупка книг, игрушек была праздником. Иллюстрации тогда в книгах были чудесными… А у кукол были совершенно живые лица. Помню свою первую (самостоятельно прочитанную) книгу – сказку «Горшок

каши» Братьев Гримм. Она и сейчас у меня хранится. Прочитала запоем, сидя в зарослях кустов (чтоб никто не

мешал!), и была страшно горда этим! После любила рассказывать какие-то странные (мной придуманные)

сказки об огромных птицах и волшебных камнях другим детям. И всегда рисовала. Я, наверное, тогда еще

подсознательно боялась потерять свои детские рисунки, поэтому обожала рисовать на обратной стороне мебели – задняя часть нашего старого трюмо (оно и сейчас стоит у родителей), всё покрыто моими шедеврами, там «наскальные росписи» сразу нескольких временных периодов! Читать и рисовать меня учил папа – он вообще меня обожал, я по нему очень скучала, когда он был на работе. Я характером в него. С мамой мы разные…

 

Марина: Татьяна, по образованию Вы художник. Почему Вы не продолжили этот путь? Почему Лавры Левитана

или Куинджи Вас не прельщали?

 

Татьяна: Ну… Лавры Левитана и Куинджи меня никогда не прельщали – я совсем не пейзажист, моя стихия –

портреты и рисунки в стиле «фэнтези». Почему не стала художником? Так сложилось… Рисовать «для себя» было некогда. После окончания Университета (худграфа), меня без краснодарской прописки и опыта работы никто не ждал в школе (по диплому я преподаватель черчения и рисования), а жить на что-то нужно было… Картины на местном Арбате продавались редко – 90-е годы, людям бы выжить. Долгое время мы с мужем мыкались по съёмным квартирам, зарабатывали на жизнь наружной рекламой (он мой сокурсник). Он и сейчас в рекламе работает, талантливый дизайнер. Я дизайнерским мышлением не обладаю, увы. Иногда рисую что-то «из области снов», просто для удовольствия.

 

Марина: У Вас довольно пёстрая биография. Вы и учитель, и посудомойка, и художник, и машинистка, и уборщица в трамвайном депо… Из чего я делаю вывод, что Вы переживали разные, в том числе и очень сложные, жизненные времена. Скажите, вот такой путь, он обогащает опытом или отнимает время у цельного пути? Что Вы обрели и что потеряли от таких «качелей»?

 

Татьяна: Я благодарна судьбе за каждую страничку своей трудовой биографии. Это бесценный опыт для меня, в

том числе и творческий. Многие мои стихи просто никогда бы не случились, не будь этих трудовых «экспериментов». В планах проза, уже и название придумала, только озвучивать пока не буду, сначала

нужно написать. Хотя в голове уже частично сложился сюжет.

 

Марина: Есть какой-то такой отрезок прошлого, в который Вы в воспоминаниях возвращаетесь часто и с

удовольствием? И такой, о котором Вы думаете с ужасом?

 

Татьяна: Не знаю даже… Многое из прошлого вспоминаю с удовольствием, особенно студенческую юность. Все

бытовые трудности (а в 90-е годы для нас с мужем даже покупка чайника была целым событием, а пачка творога – роскошью) воспринимались с юмором и оптимизмом. С ужасом вспоминаю разве что гибель троюродной сестры… До этого я никогда не сталкивалась со смертью так близко. И вспоминать об этом не хочу.

 

Марина: Вы говорите о себе: «Вместе с мужем пою собственные песни…». Я между этих строчек считываю

следующее: «Мой супруг во всём поддерживает меня». Я права или ошибаюсь?

 

Татьяна: Абсолютно правы. Мы учились вместе, долгое время работали бок о бок… У нас общие друзья и

увлечения, даже анекдоты нравятся одни и те же. Конечно, без его поддержки мне было бы неуютно. Он –

мой самый лучший друг.

 

Марина: Шекспир сказал: "Влюбиться можно в красоту, но полюбить — лишь душу!"

Как Вы думаете, если с люди с этим согласны, то почему все так падки на презентабельную внешность?

 

Татьяна: Это вопрос не ко мне. У меня достаточно э… странные вкусы. Для меня красавчики – Хавьер Бардем,

Бельмондо, Эдриан Броуди, Виктор Авилов, а Николай Ерёменко, к примеру, всегда внешне был неприятен (хотя он великолепный актер, его игра как раз не раздражает) Что касается других… У каждого свои слабости, кто я такая, чтобы удивляться этому?

 

Марина: Вы говорите о себе: «Не белая и не пушистая». Татьяна, а какая Вы? Коммуникабельная или замкнутая? Весёлая или не очень? Щедрая или прижимистая? Какая?

 

Татьяна: Уф… И то, и другое, и третье))) Вроде бы экстраверт и легко знакомлюсь с людьми, но обожаю

побыть в одиночестве. Шумные весёлые компании тоже люблю, особенно, если там поют. Страшная транжира,

люблю делать подарки, но иногда считаю каждый рубль (видимо, в предках были и цыгане, и евреи))) Весёлая? Да, наверное… Но иногда впадаю в ужасную депрессию, когда и белый свет не мил, хотя и причины для этого вроде бы нет. Разная.

 

Марина: А случается, что Вы лжёте? В каких случаях и кому?

 

Татьяна: Иногда вру человеку, когда не хочу его обидеть. Бывает и вовсе сочиняю всякую забавную ерунду просто для удовольствия, без всякой цели. Очень редко, для этого нужно особое вдохновение, такое вранье бесподобно описала Тэффи в своём рассказе «Сокровище земли». Один раз попала так в глупую ситуацию – начальство на работе было в шоке. Зачем-то наврала одной противной и высокомерной бабушке, что у

соцработников огромная зарплата (я тогда в соц-защите работала). Бабушка почти поверила, но почему-то

возмутилась))) Таким же был мой отец – по его рассказам всегда выходило, что счастливее и богаче

человека, чем он, нет на свете.

 

Марина: Вы пишете стихи и даже издаете сборники. Я правильно понимаю, что это стало главным делом в

жизни? Скажите, в Вас художник уснул совсем или иногда просыпается и требует реализации?

 

Татьяна: Художнику нужны холсты и краски (как минимум – бумага и карандаш), а стихи можно и гвоздиком на

стене нацарапать )) А если серьёзно… Рисую иногда, хотелось бы чаще, но почему-то в сутках только 24 часа.

Ужасная несправедливость!

 

Марина: Давайте поговорим о Ваших стихах. Насколько они автобиографичны? Вы говорите: «Не требуй много, Создатель мой –/Мне просто вечности не хватило…» Это просто красивость или пережитое?

На что бы Вы «замахнулись», будь у Вас в запасе вечность?

 

Татьяна: Ответ на этот вопрос плавно вытекает из предыдущего ))) Наболевшее. Замахнулась бы на многое.

Мне нужно хотя бы две жизни, чтобы написать все задуманные картины, рассказы, стихи, песни… Чтобы

всему, на что вечно не хватает времени, научиться. А путешествия? Это вообще отдельная больная тема. И

не обязательно в другие страны – я бы и нашу страну всю объездила, будь у меня возможность. Приходится

выбирать: работа или спектакль, домашние дела или литературные поиски.

 

Марина: Как Вам кажется, у Вас выработался свой стиль? Чем Вы, как автор, отличаетесь от других?

 

Татьяна: Не знаю… Я, конечно, хотела бы быть всегда разной – во всех стихах и в прозе, но мне часто говорят,

что всё, мной написанное, узнаваемо. Хотя иногда на анонимных конкурсах удаётся неплохо загримироваться», просто праздник какой-то!

 

Марина: «Я живу как будто/ Замедленная копия себя…» Вам дано видеть себя со стороны? Что Вам не нравится

в «замедленной копии»?

 

Татьяна: О, моя извечная лень и неумение объять необъятное!!!!!

 

Марина: Татьяна, что Вас увлекает? Вы потакаете своим страстям?

 

Татьяна: Потакаю, ох, потакаю )))) Что не сделаешь для себя любимой? Увлекает многое, это тема для отдельного рассказа. Главное, чтобы мои странности не мешали жить другим. Пока с этим проблем нет.

 

Марина: «Не осталось на свете волшебных мест…» Что, действительно не осталось?

 

Татьяна: Нет, они есть, конечно. Крым, например. Или Питер – волшебный город. Просто стихи написаны под

влиянием весенней затяжной депрессии, когда даже зелёные листья и трава вызывали зелёную тоску.

Бывает…

 

Марина: А есть какое-нибудь "волшебное" время, в которое Вы отправились бы в качестве туристки? В

каком веке и в какой стране Вы побывали бы, будь у Вас такая возможность? Что из прошлого Вас привлекает

настолько, что хотелось бы потрогать рукой?

 

Татьяна: Наверное, мне было бы интересно попасть во времена НЭПа. Послушать первые русские джаз-банды. Примерить платьица тех времён, послушать живьём Маяковского … Если бы я при этом была мужчиной, не исключено, что пошла бы по стопам великого комбинатора, обожаю авантюры! Это в России. Если в Америке, то в Лонг-Айленде в 1922 году (тоже эпоха джаза, описанная в «Великом Гэтсби»). Времена инквизиции и крепостного права (а так же революции, гражданские и мировые войны) меня как-то не прельщают, хотя там тоже было бы нескучно… по-своему

 

Марина: Как Вы думаете, что в стихотворении главное? И ради чего пишется оно?

 

Татьяна: У каждого свой ответ на этот вопрос, и все правы, как мне кажется. Для меня в стихах главное –

эмоции, которые они вызывают у читателя. А ещё то самое чувство, когда совершенно уникальные,

неповторимые образы восхищают, но почему-то близки и понятны, даже удивляешься и огорчаешься: почему не я это написал?

 

Марина: Татьяна, мне были бы интересны Ваши рассуждения о поэзии. Эдуарда Асадова считают графоманом, Бориса Пастернака - настоящим поэтом. Как Вы думаете, что является критерием "настоящести" поэзии, если у каждого из них есть своя аудитория, которую волнует их творчество?

 

Татьяна: Ох, надеюсь, что меня графоманом не все считают)))) На самом деле мне трудно говорить об

этом со знанием дела – я легко путаю стихотворные размеры и стили, пишу, как пишется, «на слух». Увы,

правила стихосложения оказались мне не по зубам (или я была недостаточно настойчива в своем желании все это освоить). Но мне кажется, что Поэзия (та, что с большой буквы), это что-то неповторимое, своё. Не затертые

образы, не банальные мысли, не выхолощенные чувства…

Это чудо первооткрывателя.

 

Марина: Что в жизни главное? О чём Вы мечтаете?

 

Татьяна: Трудный вопрос… После работы в соцзащите и длительного общения со стариками мне кажется, что

главное в жизни – её последний день. Чтобы уходить было не страшно и не обидно. Чтобы любящие люди рядом. Чтобы вспоминали тебя потом не только родственники и не столько с сожалением, сколько с теплом и

уважением. Как ни банально это звучит.

 

Марина: Как Вы думаете, насколько самоценны убеждения человека? Человек, готовый положить жизнь за свои идеи, Вам представляется сумасшедшим или героем?

 

Татьяна: Сумасшедшим героем))) Не уверена, что сама так смогу, но такими людьми восхищаюсь.

 

Марина: И напоследок. Процитируйте самое точное на ваш взгляд высказывание.

 

Татьяна: А можно сразу два?

 

Марина: Конечно, можно.

 

Татьяна: Первое у Ницше: «Всё, что нас не убивает, делает нас сильнее"

Второе – цитата из Льюиса Кэрролла:

— Серьёзное отношение к чему бы то ни было в этом мире

является роковой ошибкой.

— А жизнь — это серьёзно?

— О да, жизнь — это серьёзно! Но не очень…

 

Марина: Я благодарю Вас за откровенность и уделённое мне время.

 

Татьяна: Взаимно.

 

15.04.2023г

 

ОСЕННЯЯ ХАНДРА

 

Осенняя хандра – из года в год.

Тоннелем в никуда зовёт аллея -

Сбежать, о прожитом не сожалея,

Ведь в Болдино никто меня не ждёт.

Ни мрачный шестикрылый Серафим,

Ни старенькая няня с кружкой водки…

И если нам не врут метеосводки,

Нас ждут одни дожди. И чёрт бы с ним!

Но как-то надоела эта грязь,

Раскисшие обочины и лужи –

Прелюдия зимы и скорой стужи,

Депрессий и тоски глухая вязь.

И потому, наверное, листва -

Багряная, червонно-золотая -

Тревожит душу, с дерева слетая,

Неясным ощущением родства.

 

Шкодина Татьяна.