Перцевая Людмила


Твой театральный музей

 
6 фев 2023Твой театральный музей
С Бахрушинским музеем у меня произошел неожиданный конфуз: вместо восторга завзятой театралки я почувствовала …легкое разочарование. Афиши, программки, костюмы и фрагменты декораций знаменитых спектаклей, портреты примадонн давних времен затейливо разложены в витринах. А я смотрю на весь этот милый хлам – и ничто в душе не шелохнётся.
 
Говорят, в нем случаются интересные встречи с артистами, экскурсоводы могут порассказать много любопытного, но сама основная экспозиция почему со мной не говорит? Обиделась, что я слишком долго сюда собиралась? Так сам музей виноват, он часто и подолгу закрывается на какие-то реставрации, ремонты, реконструкции, вот и сегодня на сайте коротко извещают: «временно закрыт».
 
В тот раз, вернувшись домой, я раскрыла свою коробку со старыми программками, музыкальными и театральными газетами, с тем самым прелестным хламом, который оставил меня равнодушной в музее. И все моментально расцвело! Даже билеты напоминают: на этот спектакль в Мариинке я ходила вместе с детьми, во время каникулярной поездки в Ленинград. С трудом достала билеты, боялась, что нас не пустят, тогда на вечерний спектакль с малышами не пускали, уговорила билетершу, что мы приезжие и для мальчиков это – единственный шанс увидеть балет. А балет-то какой – «Ревизор» гоголевский на музыку Александра Чайковского, премьера! Какой же это был восторг, когда взяткодатели, схватив «ассигнацию» из кордебалета, вручали ее Хлестакову!
 
А еще мы вместе смотрели «Золушку», уже в Москве, Владимир Васильев в роли мачехи!
А вот стопка самых разных программок: как только мы переехали на постоянное житье в Москву, мы с младшим обошли практически все именитые театры – для знакомства, иной раз выходило не по одному разу на неделе, как нас не задавил этот снежный ком театральной вакханалии.
 
На Рождественский концерт Дениса Мацуева уже он, мой младший сын, много позже подарил билет – виртуоз исполнял три рапсодии, я просто растворилась в волнах музыки, и была (редкий случай!) рада, что сижу одна и никто не видит моих счастливых слез. Соседи не в счет. С тех пор у меня в библиотеке книга Бирюкова о Мацуеве (мы в Труде вместе работали, но я в – экономическом, а он – в отделе культуры. Дружили!).
 
Театральный бинокль, веер кружевной из Барселоны, все эти пожелтевшие бумаги – почему они у меня вызывают такое волнение? А, вот еще диск – это с записью концерта артистов Омского драмтеатра, поют на стихи Бродского, Окуджавы… Я была там в командировке на НПЗ, но как можно было не посетить самый интересный из областных театров! А он – запел, да еще как! До сих пор переслушиваю с наслаждением.
 
Так до меня дошло, что театральный музей может быть только личным, индивидуальным, когда каждая вещица, лоскуток бумаги имеют для тебя непреходящее значение. Вот это – открытый концерт под Луной в Гнесинке, где давали«Stabat Mater» Джованни Перголези – жемчужину мировой музыкальной культуры. Я очень люблю слушать юных исполнителей, старалась не пропускать конкурсов «Щелкунчика», и вот на эти концерты обязательно тащила с собой внуков!
 
Хибла Герзмава! Самое большое потрясение в Стасике! Нет-нет, не преувеличивай, в музыкальном театре Станиславского пересмотрела почти весь репертуар – и ни разу он меня не разочаровал. Когда в Большом началась эра безумия с экспериментами на романы Сорокина, Стасик держал высочайшую планку беспредельного уважения к музыке, духовности, да и к зрителям. Вполне понятно, что ставить Большой театр после падения на ноги, а точнее – на крыло, был приглашен как раз художественный руководитель Стасика Владимир Урин, он и поныне генеральный директор главного оперного театра страны.
 
Эх, давненько я там не была. Да и вообще концертные площадки для меня в прошлом. Какие-то театры постарели вместе со мной и лишились своей притягательной силы. Ну какой смысл рваться в Ленком, если там уж нет звезд нашего времени, ни Чуриковой, ни Янковского, ни Караченцова, да и самого Марка Захарова. Последний раз мы там вместе с сыном смотрели «День опричника» - с чувством недоумения, никогда не любила Сорокина во всех его проявлениях.
Побывала и в Питере, в некогда любимом до страсти театре Товстоногова, в БДТ. Играли Басилашвили и Фрейндлих, а обаяния не было. Оно уходит вместе с великими режиссерами. Ни Серебренников, ни Богомолов их заменить не могут. Увы.
А у меня остались от тех впечатлений стихи – и восторженные, и ругательные. Чем живем, о том и строки слагаем, какой конкурс может их спровоцировать! Да у нас и конкурсов таких не случается, это же каким должен быть организатор… судьи …модераторы… участники. Меня бы первую на тот конкурс не допустили!
 
ТЕАТРАЛЬНАЯ РЕЦЕНЗИЯ
Мне перпендикулярен
Дурацкий мир давно! –
Творят в бреду, в угаре,
Невнятно и темно!
Шедеврам не родиться
На дьявольском пиру,
- Всё поперек традиций,
Всё мне не по нутру!
Где звуки, краски чистые,
Осмысленный сюжет? –
Диктат авангардистов -
Как новый трафарет!
Готовы наизнанку
Все смыслы вывернуть!
И рвусь я спозаранку
Наставить их на путь!
Но путь давно утерян,
Заброшены ключи,
Распахнуты все двери,
Ну что ты зря стучишь?..
 
СТРУННЫЙ КВАРТЕТ
Духи… жемчуга… настроение,
И выключить телефон, -
Вам перечень этот смешон,
Но как же он полон значения!
 
Альт, скрипки, виолончель, -
Квартет в молодежном составе,
В активе – ни прессы, ни славы,
Зато есть великая цель!
 
Они сговорились меня,
Открытую звукам доверчиво,
В них долго и нежно… проверчивать,
Смывая все набрызги дня!
 
Баюкать, пугать, щекотать,
Выматывать боль, всю, до донышка,
- То заговор, то простота,
То словно сияние солнышка!..
 
И вот этот дивный квартет,
Красавец и барышни – трое,
Смогли меня перенастроить
И выпустить снова на свет!
 
БОГЕМА
Муж твердит, что всё в порядке,
Счастье наше, дом и быт,
И привычно гладит прядки
Преданной своей рабы.
 
Помнит все привычки, даты,
И любимые цветы,
Не споткнется ведь, проклятый,
Узкоглазый… хан Батый!
 
Пусть они его ласкают,
И рожают ему, пусть!
Я ведь тоже средство знаю
Против Люсь, Марусь и Дусь.
 
Я – на сцене, он – в партере,
Голос низкий – страсть и боль,
Замер зал, он мне лишь верит,
ТАК сыграть им всем слабо!
 
Секс – пустое, проходное,
Смысл не в жизни, а в Игре,
Верю в это лишь одно я!
- Приходите посмотреть...
 
СПОХВАТИЛИСЬ...
На помост выходят оперные дивы,
Над прошедшей молодостью плача:
«Ах, как были мы талантливы, красивы,
Домогался нас Доминго… мачо!
 
Гений! Брал легко любую ноту,
Акцентировал, скользил – и зал взрывался!
Как на первую, шел на премьеру сотую,
И партнерше каждой улыбался…
 
В декольте заглядывал – и таял,
Руку жал, коварный замысел лелея,
Ну а я – невинная такая,
Не могла прочь оттолкнуть злодея!»
 
Пласидо взъерошит свою гриву,
На старушек с изумленьем глянет:
«Кто-то жизнь толкует вкось и криво,
А ведь было яблочко… румяней!
 
Пожелтело, сморщилось, подсохло,
Нет игривой ноты в голосах,
Петь солисткам – хором? Очень плохо,
Черная в карьере полоса…»
 
МОНОСПЕКТАКЛЬ
Критик мне поставит на вид,
Разбирая дотошно спектакли,
Зритель шикает или вопит,
Я ж терзаюсь: сыграл всё так ли?..
 
Зал гудит, словно в море прибой,
Слышу говор и всплески смеха,
Я – в кулисах, и сам с собой
Потолкую.... Мандраж - помеха…
 
«Ты не в первый раз на помост
В этом гриме выходишь дурацком,
Что ж дрожишь, как овечий хвост,
Соберись. Надо, брат, постараться».
 
Дрогнул занавес и поплыл,
Люстры гаснут. Зажглись софиты.
На пределе актерских сил
Выхожу, всем судам открытый!
 
А уж точно, быть пересудам,
У меня – небывалая роль:
Я сегодня Лаэрт и Гертруда,
Я – Офелия и Король!
 
Быть – не быть, ну, какой вопрос!
Я отважен, сыграю всех сразу!
Йорик – Гамлета? Да, дорос.
Мешковат. Угловат. Несуразен.
 
Только голос – то груб, то нежен,
Руки гибкие - сразу за всех…
Замер зал. Успех – неизбежен!
Но кто думает про успех?!.
 
ЮНОМУ ПИАНИСТУ МАЛОФЕЕВУ
Я, слушая, изнемогла,
Как жив остался он, играя?!.
Всё – сверхъестественно, и Мгла,
И Свет, как зарево без края!
 
Пасть нервно распахнул рояль,
Не удержать громаду звука,
И неземная в нем печаль,
И демоническая мука!
 
Мальчишка дерзкий, как ты мог,
Безбожно надрывая струны,
Вообразить, что сам ты - БОГ?
Бог Аполлон! Но – очень юный…
 
Талант, безжалостный к себе,
Так гибельно стремится к славе,
И громких череда побед
Уж увлекла тебя лукаво…
 
...Бетховен был бы поражен
Звучанием своей сонаты,
Сквозь глухоту б услышал он,
Прочтенье новое пирата!
 
Но тонких пауз тишина,
И нежность затяжных раздумий, -
Кем эта чуткость рождена,
И как она сопряжена
С явленьем новых полнолуний?..
 
Есть ли новаторству предел? -
Соавтор он, не исполнитель,
Внемлите же ему, внемлите,
О, как он прав! О, как он смел!