Судьба человека - удивительная штука и способна на непредсказуемые повороты. Но ничто так не ломает её, как клин войны. И всё же, даже в такие грозные времена есть место чуду и сказке, а ещё преданности, человечности и подлинной любви.

Эта история началась в небольшой деревушке в центральной части страны под названием Дмитровка. Только что закончился сбор непривычно скудного урожая. В воздухе уже витал едва уловимый запах осени, а в доме пахло печёными яблоками, которые готовили почти каждый день. Наедаться сейчас старались до отвала, памятуя о прошлой голодной зиме. Первой зиме войны.

Люди жили одним днём и робкими надеждами на перемены к лучшему. Но у Маняши была ещё и другая, своя, особенная жизнь, наполненная не только тяжёлым бытом и гнетущими мыслями о хлебе насущном. В ее расцветшей среди тревог войны молодости нашлось место для любви. Девушка стеснялась этой случайно доставшейся ей крохе счастья и берегла её от измотанных страхом и потерями односельчан. Ей казалось, что любить и мечтать в такие времена - грех. Но иначе она уже не могла.

Его звали Михаил. Он служил вместе со старшим братом Маняши Петром. И увидев как-то раз присланное из дома семейное фото, заприметил темноглазую красавицу-сестру друга. Они стали вести переписку. К концу прошлого лета Михаил обещал приехать к ней в гости, повидав сперва родных. Но даже дома побывать не успел. Его часть срочно отправили на фронт. Маняша не переставала писать, хоть письма и приходили всё чаще с перебоями. Некоторые терялись вовсе. И вот уже больше двух месяцев ни весточки. Только чёрно-белое фото грело озябшее сердечко девушки.

Никогда Маняша так горячо не молилась, никогда не лила столько слёз тайком от матери, боясь обеспокоить ту. И вот решилась. Вещи были собраны ещё с вечера. Напрасно мать отговаривала, стенала и пыталась запретить дочери воплотить задуманное: "Раз вымахала с колокольню, поумнела? Ты его видеть никогда не видела, а в невесты записалась! В игрушки вам бы играть. Вчерась семнадцать минуло. Жизни не знаешь, а на фронт податься решила. Кем при нём будешь? Не по-людски это! Один позор!" Девушка была непреклонна. Ей только бы до станции добраться, а там забудет о недовольстве матери и соседских пересудах. Пойдёт, если понадобится, медсестрой или почтальоном... Да все равно кем, лишь бы найти его в здравии.

До Воронежской области, где служил Михаил, было пару дней пути. Маняша узнала, что поезда близко к линии фронта не подходят, но можно, если договоришься, добраться до части с продовольственным подвозом. Дело это не простое, но она точно знала, что настоит на своём, не свернёт обратно. Мать строга, дома её не примут.

Прибыли поздно вечером. Темнота уже плотно окутала очертания окрестностей. Только острые пики ёлок выделялись на розоватом, отгоревшем зарёй горизонте. Не было слышно птиц или других природных звуков. Тишину ночи нарушал только далёкий гул канонады, вползавший в тело страхом, как туман утром в поля. До ближайшего села от станции было недалеко, и девушка упросила смотрителя Егорыча в обмен на мамино колечко с самоцветом проводить её. Ночью перемещаться считалось безопаснее, так как днём, бывало, немцы прочесывали лес. Ночью же они опасались туда соваться, так как боялись диких зверей. Егорыч хорошо знал окрестности и, наверно, мог идти в нужном направлении даже вслепую. Далёкий шум смолк, и Маняша, едва дыша, старалась ступать след в след за дедом.

Вдруг два сухих хлопка прорезали тишину. Девушка застыла на месте. Рядом тяжело привалился к берёзке чёрный силуэт Егорыча. Вокруг, как смертельное заклинание, разносилась по воздуху незнакомая речь...

Очнулась Маняша в сарае. Влажное сено и древесина приторно пахли. За грязным маленьким оконцем шёл дождь. Здесь же находились ещё люди. Измученные, грязные, раздавленные бесчеловечным отношением. Потянулись дни голода, холода и беспрестанных допросов. Почти каждый день в сарае оказывались новые узники, а некоторые исчезали. Маняшу немцы часто называли "braut". Но что это означает, она не понимала.

В один из дней за ней пришла женщина, которая переводила на допросах. Маняша никогда не могла понять, сколько ей лет - вроде лицом молода, но волосы с проседью, и взгляд совсем потух. Она отмыла девушку в бане и сытно накормила. Та не верила в реальность происходящего и глядела вопрошающе, но, на всякий случай, как можно дружелюбнее.

- Не смотри на меня так. Считай это омовением покойника, - произнесла та, глядя куда-то в пол, и Маняша вмиг стала серьёзной. - У недавно прибывшего лейтенанта завтра день рождения, и ты - его подарок. Braut. Невеста. Правда, только на один день. А дальше... Даст Бог - будешь живая, а нет...

Женщина хотела было скорее уйти, но внезапно перепуганная девушка бросилась к ней и, обхватив сзади, заревела навзрыд. И та не оттолкнула её. Вместо этого прижала ладони несчастной своими прохладными пальцами.

А после они долго вели беседу. Так показалось Маняше. Но на самом деле прошло всего несколько минут, за которые она, сбиваясь, поведала свою нехитрую историю.

Ночью Маняша спала в доме новой знакомой. А как только стал заниматься рассвет та, разбудив девушку, провела ее огородами далеко за околицу. Там женщина рассказа ей как добраться до скрывавшихся в лесах партизан и наказала ничего не бояться. На прощание они снова обнялись, и Маняша почему-то тихо спросила:

- Зачем ты помогла мне? Вдруг накажут?

Спасительница быстро зашептала в ответ:

- Они все отняли, проклятые. Мужа убили на фронте, отца-калеку не пощадили - повесили вместе с матерью. Из меня потаскуху сделали. Ненавижу всю их сатанинскую породу… - И уже пронзительно, в голос: - Беги скорее, девочка!

Со стороны могло показаться, что это мать обнимает дочь на прощание. Только узелок с передачками и записками родных не вписывался в эту вполне мирную картину.

И Маняша побежала. К обеду она сумела отыскать партизан. А те в свою очередь помогли ей добраться до возлюбленного, который воевал совсем неподалёку.

Михаил участвовал в ожесточенных боях за город Воронеж. Был ранен, но вновь вернулся на фронт. Письма он не писал: ранение было в правую руку, а про любовь товарищам писать не доверил - слишком личное. Решил, что обязательно увидит Маняшу, во что бы то ни стало вернётся к ней живым. И Бог защитил.

На этом история и закончилась бы, но случилось ещё кое-что необычное. По случаю женитьбы Михаилу дали недельный отпуск за линией фронта. По возвращению он узнал, что часть переформировали. И он остаётся на прежних позициях обороны Воронежа, в то время как остальных перебросили в места дислокации войск, готовящихся к операции по освобождению Сталинграда. Там, как выяснилось позже, и полёг весь взвод мужа Маняши. Сберегла ли Михаила её любовь или доля такая?.. Как знать.

Через несколько месяцев Михаила комиссовали по ранению, а Маняша устроилась на работу в детской дом. Оттуда они с мужем и взяли двоих ребятишек. А после победы обустроились в Сталинградской области и родили пятерых своих.

Вот так причудливо и непросто соединила война две судьбы, переплела их с другими человеческими судьбами. В такие времена нелепо быть счастливым, неприлично любить. Все существо закрывается изнутри, сжимается, защищается, принимая чувства за верную погибель. Потому что, если разрешить себе чувствовать, то будет больно, страшно, придет отчаяние. Главной задачей становится - выжить любой ценой.

Когда кругом смерть и слёзы, способный переживать нечто иное человек выглядит кощунственно. Да и само счастье часто бывает быстротечным. Но тем острее оно ощущается и больше ценится. Не превращается в привычку, а принимается, как дар. И каждый скрыто бережёт где-то в глубине этот спасительный дар любви, надеясь взрастить его, когда придет срок. Ведь в нём, в этом огоньке души, и есть спасение. На том, пожалуй, и всё.