Нет его, как жаль...
Среди «манежей» и «арен»,
Желая «по рублю»,
Сказал бы: - В бликах «перемен»
Нет нашего «люблю»,
А ближе, более терпим,
«Парижский туалет»,
Все, как один, в него глядим,
Пока не гаснет свет.
Он начертил бы на стене
Окурком свой ответ,
Орал бы голубям в окне:
- Не застилайте свет!
«Порвали парус» на тряпьё,
Покаяться невмочь
За всё убогое житьё,
За день, почти, как ночь.
А в парке сел бы на скамью
И водочки б испил,
И стал бы жизнь корить свою
Из всех с избытком сил.
Прохожего затем спросив:
- Оставь-ка «покурить»,
Вдруг понял бы, что ещё жив,
И вечно будет жить.
Через «флажки» хотел рвануть
Душою на разрыв,
Теперь порою не уснуть,
Там с пропастью обрыв.
Видали много разных поз
В горячке и в бреду...
Ответил бы: - Хватало доз,
С которыми бреду.
И в свой последний путь идя,
Быть может, уверял:
- Простите, милые друзья,
Я тот, кто не стрелял.
Поменьше б траурных молитв,
Пусть не смеётся хам,
Я улечу для новых битв,
Привет вам передам.
Пусть крылья клеены отцом,
У солнца на виду,
Я, продолжая быть творцом,
С высот не упаду.
И на Олимпе среди гор
Он, всё-таки успел,
Ведёт с друзьями разговор
О том, что много дел.
Олимпиада пусть шумит,
У каждой есть свой рок,
Он на Олимпе без обид,
За всё все тянут срок.
Как будто вышел приговор
На сорок с лишним лет -
В «Каретном» в спину и в упор
Свой жахнул «пистолет».
Как эхо песнями летит
Души горячей крик,
Пусть бюст Владимира стоит
Запечатлевший лик,
Бренчат гитары молодых,
И шумен фестиваль,
Но будто вдарили под дых -
Ведь нет его, как жаль…
