Проснулся Ник от какого-то чуждого для пещеры звука – чуть ли не птичьего щебетания, перекрывающего грохот воды. Часы показывали четыре. Что сейчас на земле: утро или вечер – неизвестно. Скорее всего – утро: в узком туннели на слизком каменном кресле двадцать часов подряд не поспишь. И тут только Ник со всей ясностью понял, насколько плохи его дела. Полная темнота, огромная подземная пещера, поросшая каменным лесом, грохочущий водопад, - и в таком гиблом месте он оказался совершенно один и без надежды на чью-то помощь.

 

Но мрачные мысли никогда не мешали Нику выполнять то, что необходимо в эту минуту. И вот опять вся амуниция собрана и аккуратно пригнана на нём. Теперь следовало, хотя бы наугад, выбрать направление пути. И тут снова послышалось разбудившее мальчика звонкое щебетание.

 

Птица? Откуда она здесь? Может быть, влетела в какой-нибудь прибрежный грот, гонясь за мошкой? Нику стало спокойнее от этой мысли: все-таки где-то рядом живое земное существо. Крутит головкой, машет крылышками.

 

Щебетанье повторилось, причём прозвучало настолько близко, что эхо не успело исказить его звук. Ник пошёл прямо на этот щебет. «Ишь ты, - подумал Ник о птице, - пьёт из ручья и распевает. Как видно, не очень-то ей тут всё незнакомо и страшно. Хочет, прилетит – хочет, улетит. Молодец, смелая птаха!» Не успел он сделать и десяти шагов, как поскользнулся на мокром камне и плюхнулся прямо в ручей, мгновение - и Ник опять оказался в узком туннеле…

 

Третий час Ник почти без передышки плыл в гладкостенном, наподобие штрека, сифоне. Судя по подсчётам с момента погружения, прошло больше суток. Под ложечкой неприятно подсасывало, но то ли от всей череды событий, то ли от постоянного волнения, голода Ник не чувствовал. По крайней мере, он старался не думать о еде. Появились стайки рыбок. Вначале встречались обычные пещерные рыбки. Совершенно слепые, они не замечали скользящего по ним луча света. Ник с сочувствием и даже с жалостью смотрел, как широко раскрыв рты, эти странные создания неподвижно стоят в заполненном водой каменном чулке подземного перехода. Казалось, рыбки прислушиваются к каким-то неведомым для человеческого уха звукам. А может, так оно и было на самом деле.

 

Постепенно пещерных рыбок сменила более пёстрая и подвижная мелюзга. Эти рыбёшки, как шальные, бросались на свет фонаря – приходилось мгновенно выключать его, иначе они разбились бы о стекло. Вкус воды изменился, хотя Ник старался не глотать - вода стала солонее, да и заметно теплее.

 

Рыбки очень быстро привыкли к неведомому существу с трубкой во рту и огромными стеклянными глазами. Они постоянно лезли к маске, а наиболее отчаянные норовили с разгону толкнуть мальчика в лоб. Через некоторое время перед глазами Ника плыл уже целый цветной эскорт. Нет сомнений: где-то рядом море, а, значит, близок конец пути.

 

Вблизи показался светящийся пузырь, вроде огромной медузы. «Что это? Что?» - застучало у Ника в висках. Пузырь разрастался, заполнив собою сечение сифона. «Пресвятая Мадонна! Свет! Дневной свет! Наконец-то!» Сразу за поворотом Ник на какое-то время совсем ослеп от сияния, льющегося сверху. Каменная нора превратилась в узкий короткий каньон с совершенно отвесными стопятидесяти - футовыми стенками и полосой вечереющего неба вверху. Какое оно прекрасное и долгожданное! Но какое далёкое… Попробовать подняться по отвесным почти гладким стенкам? Первая же попытка показала бесполезность этой затеи. Ещё попытка… Нет, нельзя тратить силы впустую. Придётся плыть дальше.

 

Оканчивался сифон тупиком с подводным проёмом у самого дна. «Опять сифон! О, святая Мадонна! Хоть бы последний! И с выходом на волю». Так не хочется уплывать от этого долгожданного клочка неба!

 

От обилия яркого света Ник не сразу заметил тревожные перемены вокруг него. Рыбки вдруг заметались, кинулись врассыпную и скоро совсем исчезли, словно их никогда здесь и не было. Опомнился мальчик, лишь заметив матово блеснувшую спину крупной мурены, примерно в сорока ярдах от него. Любому опытному ныряльщику известно: мурена не нападает на человека первой. Однако, здесь, в каньоне встреча предстояла, как говорится, на узкой дорожке. На всякий случай мальчик перехватил фонарь в левую руку, а в правую, как саблю, зажал лопатку.

 

Рыбина приближалась настолько быстро, что через минуту уже можно было различить тёмные мраморные пятна на её жёлтой спине. Открыв зубастую пасть, змеевидная тварь пёрла прямо на аквалангиста. Скорей от страха, чем от понимания странности поведения мурены, Ник отплыл назад за поворот, не теряя мурену из виду. Как, оказалось, эти предосторожности были очень своевременными. Не прошло и минуты, как вслед за муреной из подводной дыры торпедой вылетела огромная меч-рыба. Разъярённый теснотой и долгой погоней, меченосец ринулся на мурену, мгновенно развернувшуюся ему навстречу. Подводная змея успела увильнуть от прямого удара, и костяной меч лишь надорвал бахрому узкого спинного плавника.

 

Промахнувшись, пятнадцатифутовый гигант едва не врезался в каменный выступ на повороте и промчался мимо Ника со скоростью боевого катера. На счастье, рядом с Ником в стене оказалось что-то вроде ниши, в которую мальчик успел вжаться.

 

«Что делать? Броситься вперёд и проскочить каньон до возвращения меченоса или остаться здесь?». Ник выглянул из-за выступа – мурена не ушла из каньона, а лишь переместилась к дальней торцовой стенке.

 

Рыбина стояла неподвижно, и кровь, сочащаяся из разодранного плавника, окутывала розоватым облаком её поразительно длинное и узкое тело. Мурена явно считала неизбежной новую схватку, иначе она бы попыталась улизнуть в подводный проход. Уж кому-кому, а ей лучше всех знакомы эти лабиринты в прибрежных утёсах, да и Ник вспомнил, что не более, чем в полутора кабельтовых отсюда проплывал через расширение, достаточное для разворота даже такой громадины, как меч-рыба.

 

Сзади в черноте каменной трубы возник и теперь с каждым мгновением нарастал гул, точно снаряд разгонялся в стволе. Приближался меченос. Ник снова втиснулся в нишу и затаил дыхание. «Заметит или не заметит?».

 

Кажется, пронесло. По-видимому, главным ориентиром меченосу служил запах крови мурены. Могучий хищник чудом проскочил поворот и со страшной силой ударил хвостом для последнего броска. Ещё мгновение, и мурена была бы разорвана пополам, но у самого острия меча она моментально сложилась в кольцо, сквозь которое меченос проскочил, как дрессированный дельфин сквозь обруч в океанариуме. Тут же послышался короткий глухой удар – это меченос, чересчур разогнавшись, расшиб свой грудной плавник о выступ в дальнем проёме подземной галереи.

 

Едва меч-рыба скрылась в проходе, как мурена снова повернулась головой к противоположному от Ника концу каньона, причём продвинулась к самому выходу из дальнего подводного коридора. На этот раз по всему её змеевидному телу пробегала боевая дрожь. Хитрая рыбина недаром ждала меченоса прямо на входе в каньон. Как только из каменной дыры показался скошенный меч, мурена скользнула под него, обтекая жёлтой лентой жабры врага, и вцепившись зубами в его белёсое брюхо. Меченос метнулся, но не рассчитал рывка и сильно повредил хвост о торчащую из стены глыбу.

 

До самого поворота, за которым притаился мальчик, мурена висела на меченосе и только здесь отпала, распластавшись по дну.

 

К новой схватке мурена изготовилась всё там же – в дальнем конце каньона. События повторились. Сначала гул, потом пронёсшееся мимо Ника торпедообразное тело, за которым тянулся длинный шлейф крови. Казалось, раны только прибавили меченосу ярости и силы. Расстояние между ним и муреной стремительно сокращалось. Сейчас последует удар – и схватка окончена. Понимая это, мурена сжалась в комок и вдруг выстрелила собою, точно кнутом вдоль стены, прильнув к ней, как к последней защите. Страшный меч только чиркнул зазубринами по желтому змеиному боку и сразу же вонзился в трещину между известковыми плитами. Мурена добилась своего.

 

В первые секунды меч-рыба затихла. Удар был так силен, что из-под жаберных пластин густо потекла кровь. Это послужило сигналом для мурены. С необыкновенным проворством и жадностью она вгрызлась в брюхо меченоса. Только тогда гигант ожил.

 

Что тут началось! Первая же волна от удара огромного хвоста откинула Ника вглубь тоннеля. Кровь темными завесами заколыхалась в каменном корыте каньона. Каждым рывком меченос добавлял ещё одно густое красное облако. Всё это растекалось, слоилось, вихрилось, и скоро воду в каньоне застлал кровавый туман.

 

Теперь о ходе событий мальчик мог судить лишь на слух. Чувствовалось, что меченос слабеет. Удары хвоста звучали всё реже. И вот в последнем усилии меченос сделал отчаянный рывок – раздался треск сломанного меча, затем глухой удар врезавшегося в стену огромного тела, и все стихло.

 

Через некоторое время, когда кровавое облако стало редеть, Ник рискнул выбраться из своего убежища. На каменном полу в конце каньона красно-голубым холмом высилась туша меч-рыбы. Теперь Ник понял, почему мурена вцеплялась в одно и то же место в поджаберной области брюха меченоса. Коварная тварь добиралась до плавательного пузыря. По-видимому, в тот момент, когда она всё же прокусила пузырь, меченос и сделал свой последний рывок. Но ничто не могло уже спасти поверженного гиганта.

 

Мурена исчезла. Теперь Ник мог спокойно осмотреть меч-рыбу. Шершавая без чешуи кожа. К брюху кожа меченоса светлела и становилась почти белой. Широкие полосы на боках отливали сиреневым цветом. Темно-синие плавники и почти черный хвост поблескивали серебром. Пожалуй, за всю свою жизнь Ник не видел ничего красивее этого серповидного иссиня-черного хвоста. Мальчик подплыл к голове, но синий глаз рыбы глядел на него так пристально и грозно, что пропала всякая охота продолжать исследования.

 

Из трещины в стене торчал трёхфутовый обломок меча. По краям он был покрыт острейшими зазубринами, поэтому Ник взялся за него с особой осторожностью. Мальчик уперся ногами в стену и резко дёрнул. Меч не шелохнулся. Раскачать его тоже не удалось, но пришла идея расширить трещину ножом и лопатой.

 

Принимаясь за это дело, Ник, конечно, сознавал, что очень рискует. С минуты на минуту все обитатели окрестных вод будут знать о случившемся в каньоне. И тогда, вместе с голодной ордой макрели может приплыть кто-нибудь пострашнее мурены. Но меч – это все-таки меч. Кто из сверстников имеет такую штуковину? Нет, что угодно, но уплыть без меча - это позор! Ник никогда потом не простил бы себе потерю такой необыкновенной находки - свидетельства смертельной схватки в каменном каньоне.

Мальчик долбил и долбил известняк. Он уже дважды порезал себе руку о костяные зазубрины. Это делало его положение особенно опасным, так как запах крови для любого хищника – сигнал к атаке. Но Нику было не до предосторожностей: меч стал поддаваться. Ещё рывок, и счастливый боец уже рубил воду собственной костяной саблей. «А теперь – полный вперёд! – скомандовал себе Ник и ринулся в туннель».