…Обхватив коленки руками, на кровати сидела худенькая, высокая девушка и смотрела в окно. Мелодичная музыка из плеера отвлекала от тяжёлых мыслей, певица что-то пела на французском языке. За стеклом была другая жизнь, в которой пирамидальные тополя приветливо шелестели осенней листвой, фонарь излучал матовый свет, и вечер был удивительно тёплый, из открытой форточки доносились приглушённые звуки города, уставшего от напряжённого дня. В больничной палате было тихо, на соседних кроватях уже спали.

Девушка никак не могла уснуть. Первая в её жизни операция, к которой никто не был готов, которую никто не ждал, была назначена на завтрашнее утро. Вспомнилась ординаторская и коренастый кареглазый человек.

- Я - Александр Никитич, Ваш лечащий врач. Заполните, пожалуйста, документы, ответьте на несколько вопросов, пройдите в палату. Позже я подойду и проведу осмотр проблемной зоны. Присаживайтесь.

- Сколько вам лет?

- Двадцать восемь,- пациентка с расширенными от страха глазами, не узнала свой голос.

-У Вас есть дети?

- Да, дочка. Ей пять лет.

У отвечавшей вид был настолько испуганным, что видавший виды хирург, улыбнулся.

- Волнуетесь? Не стоит. Я думаю, всё будет хорошо. Вы обязательно поправитесь, и ещё будете провожать свою дочку в школу.

С этими словами он встал из-за стола, подошёл к пациентке и тихонько потрогал шею. Его пальцы сосредоточенно обследовали участок, где было выявлено небольшое уплотнение.

…Подготовка к операции продолжалась три недели. В течение этих дней новой пациентке пришлось сдать уйму анализов, пройти обследования, а ночами мучиться от бессонницы и пить успокоительные, потому что никто так и не смог дать определённый ответ на вопрос, что же это за уплотнение, и только на операционном столе всё могло разрешиться.

…В коридоре больницы горели лампы дневного света. Девушка встала с кровати, встряхнула копной каштановых волос, вышла в коридор, подошла к окну, прижалась лбом к холодному оконному стеклу. В памяти возникла маленькая девочка, такая смешная, приезжающая в гости с бабушкой, и вызывающая улыбки у всех обитателей больничной палаты, не выпускающая из рук ни на минуту куклу в пёстром платьице. За окном темнота укрыла город, редкие огни манили и завораживали, в зелёных глазах девушки застыла боль: «Милая моя мамочка, как же мне страшно…»

…Наступило утро. Девушка открыла глаза, прислушалась. Ни есть, ни пить ей сегодня уже было нельзя. Всех пациентов отделения привычно звали завтракать, привычно мыли полы в палатах, привычно готовились к обходу врачей.

В дверях палаты появился Александр Никитич.

- Ну, как настроение?- спросил он, подходя ближе и снова пробуя пальцами уплотнение на шее.

-Да-а-а…Никак,- грустно вздохнула пациентка.

Хирург ничего не ответил, его взгляд был прикован к шее, пальцы неторопливо и тщательно исследовали проблемную область.

- Всё будет хорошо, готовьтесь, скоро поедете,- пропев себе под нос фразу из знакомой весёлой детской песенки, Александр Никитич, вышел из палаты. Приехала каталка, медсёстры помогли переодеться, в коридоре замелькали лампы. Перед глазами девушки возникло родное лицо мамы, темноволосой голубоглазой женщины, следовавшей за каталкой, с трудом сдерживающей слёзы и пытающейся улыбнуться. Потом был лифт, потом снова каталка куда-то ехала. Наконец, движение прекратилось. Пациентка огляделась. Стены в операционной были отделаны светло-зелёным кафелем, в просторном помещении возле столика с инструментами медицинские сёстры заканчивали последние приготовления. Над операционным столом, как неопознанный летающий объект, расположилась специальная лампа. Хирурги появились очень скоро, все в одинаковых костюмах, шапочках, масках. Медсёстры измерили девушке давление, сделали укол, и последнее, что запомнилось, перед тем, как отключиться, это знакомые карие глаза с длинными завитыми ресницами…

Лишь позже она узнала, как в коридор, не скрывая радости, вышел счастливый Александр Никитич. Ему пришлось менять испачканный фартук. «Ругая» сквозь улыбку непонятную пациентку, сообщил голубоглазой женщине, сидящей неподвижно с окаменевшим лицом, что ничего страшного в ходе операции не установлено. Всё так, как он и предполагал, впереди лишь обычные перевязочные процедуры, и что такие нежные, забрызгивающие фартуки, пациентки у него впервые.

А пока зеленоглазая красавица спала и ничего не знала…

Со своим лечащим врачом в день выписки ей больше увидеться не довелось, он был на очередной операции. Прощаясь, бывшая пациентка оставила Александру Никитичу коробку конфет и открытку со стихами:

«Мне не забыть тех карих глаз,

Что провожали в страшный сон.

Мне не забыть одежд на вас,

Зелёный кафель, медсестёр.

Спасибо Вам от всей души!

За труд большой благодарю,

За то, что вновь живу, дышу,

Смотрю на мир, смеюсь, пою…

Спасибо Вам за ваши ЗОЛОТЫЕ РУКИ!»

Любящий её человек просто светился от счастья, когда приехал забирать девушку из больницы. Выйдя на улицу, они долго стояли, вдыхая морозный ноябрьский воздух. Потом, взяв друг друга за руки, поехали домой, где ждала смешная маленькая девочка, очень обрадовавшаяся тому, что мама скоро приедет...

…Уходя с работы, коллеги- хирурги заметили, что Александр Никитич очень долго курил, стоя возле открытого окна в ординаторской, улыбался, держал в руках какую-то открытку и перечитывал её снова и снова...