Конец истории.

 

- Софочка, я пойду приму душ и переоденусь.

А потом ты сможешь повести меня поужинать в наш

любимый ресторан.

Но, сначала быстренько сбегай в храм, что напротив

нашей клиники и узнай там у них почём крещение в

православную веру.

- Аркаша, ты что , с ума рехнулся?

- Не пойдёшь, пошлю Розочку!

 

Середина истории.

 

Ему не хотелось открывать глаза.

Ему и так было хорошо!

Какая лепота! Яркий свет струился по всему туннелю.

В конце его очень симпатичный старичок с мягкой улыбкой и шикарными крыльями за спиной подавал призывные знаки -

"Ну, давай! Иди сюда, к нам!"

Он уже было пошёл, но тут глаза, помимо его воли, вдруг открылись.

С недоумением он смотрел на людей в салатовых халатах у стола, копошащихся в месиве чьих-то кишок.

Пронзило.

- Так это же я там лежу!

***

Какой-то сочногубый посмотрел на экран монитора.

- Иван Петрович, амплитуда сердцебиения затухает.

- Аркадий, введите препарат XQ2.

- Иван Петрович, никак невозможно - на него лимит вышел!

- Ах, чёрт! Я совсем забыл! Тогда ...

- Всё, Иван Петрович. Запикало. Как говорится "Финита ля

комедия!" Я умываю руки. Меня уже давно ждут!

- Аркадий Израильевич! Вы мой лучший ассистент и, тем не

менее, законченный циник! Ну, как вам не стыдно?!

Мы же ещё не попробовали ...

- Да полно-те вам, Иван Петрович! Вы же сами видите, что ..

Ай! Смотрите, он вроде моргнул! Да он глаза открыл!

Чего это он так уставился на меня?!

***

Новопреставленный поднялся со стола и не спеша, чуть покачиваясь, пошёл сквозь замерший строй открывших рты хирургов, медсестёр и санитарок в сторону приёмного покоя, видимо за своими вещами.

Вдруг, то ли обо что-то споткнувшись, то ли поскользнувшись на свежевымытом полу, упал, уткнувшись лбом в помойное ведро, бормоча то ли ругательства, то ли творя молитву.

 

Начало истории.

 

Нянечка Марья Ивановна очень жалела поступившего в онкоцентр доброго седовласого мужчину.

Лицо его было изрезано глубокими морщинами, говорившими о нелёгкой, видимо, жизни и долгих страданиях.

Но глаза излучали мягкий и тёплый свет.

Он всегда шутил и улыбался ей.

Она его приободряла, а он в ответ снова улыбался, прекрасно осознавая, что из клиники ему уже не выйти.

Когда его повезли на операцию, она потихоньку, чтобы никто не видел, поставила иконку Спасителя за помойное ведро и трижды осенила себя крестным знаменем во Славу Господа и за исцеление болящего.