Из диалогов с В. Райские яблоки
"Он апостол, а я остолоп..."
В.Высоцкий
Тридцать лет как с куста. Будни время таскают без спроса.
Как всегда у живых, не хватает ни дней, ни часов.
У меня к вам, Владимир, есть пара банальных вопросов.
Как к эксперту. Ведь нас тридцать лет разделяет засов.
Вы поэт и певец самобытного дивного края.
Вам, конечно, видней. Вы апостол, я - наоборот.
Я никак не пойму этой русской концепции рая,
Где огромный этап да на корточках да у ворот.
Не на клячах уже, на холеных "Кайеннах" да "Дьяблах"
Утоляет народ неизбывную вечную страсть.
Даже в райских садах этих самых мифических яблок
Взять иначе нельзя - обязательно нужно украсть?
В этой дивной стране то опричнина, то перестройка.
Вот и чает народ свой, особый какой-то Эдем.
Чудотворною Троицей здесь - чрезвычайная тройка.
А в последнем витке и она сократилась в тандем.
Кстати, как там режим? Тоже в первом отделе змееныш
В пиджаке и в очках, где диоптрий не меньше шести?
"Вы по паспорту русский? Высоцкий? Владимир Семеныч?
Я б на месте Петра родословную вам пошерстил".
Тридцать лет как с куста. Только новый очаг нарисован.
Покрасивше, чем был, но зимой от него не теплей.
И безмолвный этап, и все возится Петр с засовом -
Там ведь тоже бюджет. И на все не хватает рублей.
Не сочтите за блажь. Я из тех атеистов заядлых,
Что ни богу, ни черту, ни бабам, ни власти - хоть плачь!
Я не верю, что вы так хотели мороженых яблок,
Что решили загнать раньше срока ворованных кляч.
Вот и кончился век. Как-то исподволь ход набирая,
Новый век не берет всех подряд, без разбора, на борт.
Я уже тридцать лет слышу вас за воротами рая,
И, чем ближе я к ним, тем отчетливей каждый аккорд.
2010
Владимир Высоцкий
РАЙСКИЕ ЯБЛОКИ
Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем,-
Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом:
Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,-
Не скажу про живых, а покойников мы бережем.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,
И ударит душа на ворованных клячах в галоп.
В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок.
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то:
Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел.
И среди ничего возвышались литые ворота,
И огромный этап - тысяч пять - на коленях сидел.
Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом,
Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.
Седовласый старик слишком долго возился с засовом -
И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушел.
И измученный люд не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Здесь малина, братва,- нас встречают малиновым
звоном!
Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?
Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб,-
Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок.
Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
Это Петр Святой - он апостол, а я - остолоп.
Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок.
Но сады сторожат - и убит я без промаха в лоб.
И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых,-
Кони просят овсу, но и я закусил удила.
Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
Для тебя привезу: ты меня и из рая ждала!
1977
