Песня о профессиональном боксёре
Уклон, нырок, сайдстеп, удар, и вновь удар – конец?..
Мне нужен – очень! - скипидар, чтоб не терять венец!
Теперь же я «плыву» в углу, едва хватает сил:
Как посадили на иглу! – мне свет уже не мил…
Ох, злостный противник, ума – ни шиша…
Мне больно, товарищ!.. Как жизнь хороша!..
Ну, вот и гонг на перерыв, шипит мне секундант:
«Ты охренел совсем, дебил?!.. Боксёр ты, иль педант?!
Смотри же, челюсть у него, как шкаф, ядрёна вошь!
Ударь в неё – хоть головой! – иначе пропадёшь!»
Но думал я молча, мартеном дыша,
Что бокс – только спорт, но жизнь хороша…
И снова бой… Мечу икру - бегу за кругом круг…
Да кто ж придумал ту игру?.. Мне каждый – ближний, друг!
Кулак - как молот! - между глаз мне врезал… Слышу гром…
Упал, как скошенный я – в раз! – стал тут же ринг ковром…
И думал я молча, почти не дыша:
«Зачем же мне пояс, ведь жизнь хороша?!»
Мелькнув, умчалась мысль во тьму: «Теряю миллион!..
Вставай, зараза, поскорей, ведь ты же – чемпион!»…
Встаю, и по команде «Бокс!», как танк, иду вперёд…
Трибуны пышут, словно кокс, и впал в экстаз народ!
И рухнул соперник, лежит чуть дыша:
Мне – жизнь хороша, а ему – ни шиша!
22.07.2017г.
Владимир Высоцкий
Песня о сентиментальном боксёре
Удар, удар, еще удар, опять удар - и вот
Борис Будкеев (Краснодар) проводит апперкот.
Вот он прижал меня в углу, вот я едва ушел,
Вот - апперкот, я на полу, и мне нехорошо.
И думал Будкеев, мне челюсть кроша:
"И жить хорошо, и жизнь хороша!"
При счете "семь" я все лежу, рыдают землячки.
Встаю, ныряю, ухожу, и мне идут очки.
Неправда, будто бы к концу я силы берегу, -
Бить человека по лицу я с детства не могу.
Но думал Будкеев, мне ребра круша :
"И жить хорошо, и жизнь хороша!"
В трибунах свист, в трибунах вой: - Ату его, он трус!..-
Будкеев лезет в ближний бой, а я к канатам жмусь.
Но он пролез - он сибиряк, настырные они.
И я сказал ему : - Чудак! Устал ведь, отдохни!
Но он не услышал, он думал, дыша,
Что жить хорошо и жизнь хороша.
А он все бьет - здоровый черт! Я вижу - быть беде.
Ведь бокс - не драка, это спорт отважных и т. д.
Вот он ударил раз, два,три - и сам лишился сил.
Мне руку поднял рефери, которой я не бил.
Лежал он и думал: что жизнь хороша...
Кому - хороша, а кому - ни шиша.
1966
