Вспомнилось из Лермонтова: “Люблю отчизну я, но странною любовью!” и подумалось – а ведь к родному городу я испытываю подобные чувства. Звериный, мерзостный оскал капитализма, к сожалению, и на его лике вырисовывается.

Идёшь по улицам, особенно центральным и читаешь: “Ночной клуб”, “Пивной бар”, “Деньги до зарплаты”, “Мир сумок”, “Мир дверей”. Невольно думаешь – сейчас попадётся вывеска “Мир унитазов”…

А ведь какой красивый был город! Столица Сибири! А что сейчас? В центре – ещё терпимо, а чуть свернёшь в сторону – запустение, неухоженность, грязные дворы. Неудивительно, ведь дворниками работают выходцы из ближнего зарубежья, а у них – весьма своеобразное представление о чистоте и порядке.

Дома стоят угрюмые, с потрескавшейся штукатуркой, с отвалившейся лепниной. А ведь существует программа модернизации ЖКХ, согласно которой население производит отчисления на ремонт зданий. Отчисления – есть, а ремонта – нет. Грустно.

Иду по набережной Оби. Разбитые пыльные лестницы, неподстриженная трава на аллеях, мусор.

А автомобили! Это ведь – настоящий бич. Кажется, они заполнили всё пространство, забили все дворы, повсюду – их ядовитые выхлопы, а человеку – нечем дышать. А отцам города, похоже, наплевать на экологию и на состояние дорог.

А точечная застройка! Любой клочок земли в центральной части города используется для того, чтобы втиснут туда очередную высотку. И растут дома-монстры, лишая людей доступа к солнечному свету…

И всё таки я люблю тебя, мой город! Ведь больное дитя любишь сильнее…

 

 

Мой город болен. Липкой жижей

На мрачном лике кровь темнеет

И истекает слизью рыжей,

На чреслах узких пунцевея.

 

Мой город гибнет. В гное едком,

Сочащемся из лёгких черных,

Проспектов ползают объедки,

Давя стенанья обреченно.

 

Безумцем жалким в рваном тапке

Крадется город тропкой ложной,

В эпилептическом припадке

Вновь содрогнувшись безнадёжно…