Этот город – в дым, он – дымковская свистулька:

как скудель обожжён, весь зелен, белёс и рыж.

Лихорадку летнюю буднями обмишуль-ка,

дынный гул свободы попробуй-ка, не расслышь!

 

Факс токует вплоть до ведренного заката,

ждёт расстригу обратно солнечный монастырь,

скрип восточных ворот и стон золотой набата –

как зарок: солому часов не порастранжирь...

 

Голубой мечтой встаёт предо мною море –

словно севрский фарфор, глазуревый окоём.

Да и вся загвоздка в крамольной одной каморе*,

бурой тучей плотно висящей над «трудоднём».

 

Злой кукушкой срок отмеривает будильник,

в нашем деле тугом батрацком не жди утех.

Только каплей тикает в темечко: не пойти ль мне

к сатане отсюда, зарыв трудовой лемех?

 

В голове – мечты плодовая крепнет завязь,

не расслышь, попробуй, взрезающий дыни – гул!

И, сложив на комод часы, про себя сверяясь

с мятным следом морской улитки, иду в отгул.

 

 

_______________________________

Камора – надстрочный знак, имеющий вид дуги, поставленный в церковных книгах над гласными буквами для обозначения множественного числа