Когда моя мама начинает вызывать у меня весьма отрицательные эмоции, и мне уже кажется, что ужасней дочери нет, то я спасаюсь, взывая к памяти — прокручивая «видеозаписи» трогательных фрагментов моего счастливого детства. Вот один из них — это поездка на море.

— Повторяй за мной, кричи — здравствуй, море! — пронзительно молодым голосом мамы зазвучал в голове этот славный призыв, и перед глазами возникла картинка. Мне было лет десять, ехали на автобусе по трассе Симферополь — ЮБК. Было жарко, в салоне душно, говорить не хотелось вообще, укачало — одним словом. Но видимо, не настолько, чтобы не замечать насмешек, как мне тогда мерещилось, пассажиров, и от этого было стыдно за маму и за себя. За окном автобуса медленно плыла великолепная панорама крымского пейзажа. Казалось, мы летели на дельтаплане и видели всё свысока, и это "всё" было как на ладони. Блеском чешуи гигантской рыбы вдалеке мелькнуло море и я промямлила приветствие, чтобы мама оставила меня в покое.

Прошли годы, я изменилась, стала взрослой, но я не изменила этой, теперь уже, традиции. Безмерно полюбив море, я и мои дети с упоением орали, — здравствуй, море! — не обращая ни на кого внимания, словно без этого "пароля" Море не примет нас в гости. Гурзуф покорил нас сразу и навсегда. — А это всё реально? — спросил изумлённый десятилетний сын, когда впервые перед ним предстала пленительная картина гурзуфского побережья. Лазурные дали уводили в мечты, хотелось думать только о хорошем. Живописные домики, как птичьи гнёзда лепились на прибрежных скалах. Они влекли своей историей. Вдохновение многих художников, музыкантов и литераторов питал этот небольшой посёлок. Мы всегда селились именно в таких домиках, и неважно, что бытовые условия там не самые лучшие. А эти пешие спуски на пляж по кипарисовой аллее, мимо "Артека"! Я пишу эти строки и чувствую незабываемый запах "вспотевших" от жары кипарисов, и вижу, как с ветки на ветку прыгает наша знакомая белка. А ещё эти милые — то ли деревья, то ли кустарники с розовыми пушистыми цветочками-шариками, к своему стыду, понятия не имею как называется это растение, ассоциирующееся именно с Крымом. Доходя до видовой площадки, мы каждый раз останавливались и смотрели на Адалары — огромные плавники Чудо-рыбы, просили Медведь-гору не выпивать всё море. А за спиной гряда Крымских гор, защищающих долину от холодных ветров, а нас — от невзгод. Особый случай, связанный с этими горами, уж точно не забуду. Пленённые их красотой и облаками на вершинах, дети, в компании ещё двух друзей , втайне от родителей, от нас, отправились в горы посмотреть вблизи на эти облака. Пропущу тот ужас, который мы пережили, разыскивая их, но четвёрка отважных — уставшая, но довольная, к вечеру возвратилась домой. Они помнят до сих пор виноградники, диковинные растения, горные речки, огромные плетёные норы пауков, каких-то коз, которые неслись с горы и приходилось припадать к земле, чтобы те могли перепрыгнуть. Ничего не имею против сервиса в турецких отелях, но сидеть, "арестованными" и радоваться тому, что "всё включено", врядли бы им запомнилось. Так случилось, что впоследствии побывали они на побережье Тихого океана, Средиземном, Красном морях, но Чёрное море для них осталось самым прекрасным и родным. Мы ведь все родом из детства.

Довелось побывать в Крыму в ноябре. Пустые пляжи, не слышно смешных четверостиший торговцев пахлавы, детских радостных визгов. Скорлупы белых яхт болтались у причала. Слышен был только шепот волн и я поняла, что можно поговорить с Морем, оно услышит и даст совет. И это произошло. Иногда проходили люди с металлоискателями или просто, пристально всматривавшиеся в пену уходящей волны. Мне тоже захотелось найти что-то. Море услышало, и этим "что-то" оказалось кольцо из ракушки, старательно выточенное и отшлифованное самим морем. Надев его на палец, оно пришлось мне впору и было прекраснее чужого золотого, я поблагодарила Море за подарок, а главное, за мудрое наставление.

— Спасибо, Море! — во весь голос повторила я.

— Спасибо, мама, за море, — прошептала, вытирая с лица...капли морской волны.