"Человек дождя"

 

А я хотела казаться гибкой, всегда быть выше твоих обид, но это было моей ошибкой, да что поделаешь – из любви. Ты исчезал и оригинально мог появиться из темноты. А я кидалась и машинально твои обманчивые черты вновь принимала за откровенье и не хотела тебя терять.

 

А ты и правда был точно гений, и погружался в себя опять. А за окошком струится дождик – он так созвучен твоим словам. Но я не буду рыдать до дрожи, ты не узнаешь, как я права.

 

Я постараюсь легко смеяться, встречая сумрак любви твоей. И ты, привыкший не ошибаться, теперь споткнешься. Но тем больней во мне паденье твое и слабость пробьют энергию доброты. И я пойму, что кренится набок мое видение – прежний ты.

 

Привыкший к лести и обожанью, во мне поклонницу лишь найдя, ты заслужил от меня названье – мой личный бог – «человек дождя»!

 

Мой любимый юзер

 

Что ты знаешь о прозе моей неустроенной жизни?

Да, все гладко, по курсу, тарифу и даже в оффшор.

В срок — отчеты, таблицы, все сходится — и по франшизе

Можно снова из дела нырнуть и влюбиться без шор.

Только твой аудит не дает мне расслабиться — в смысле

Заплати все налоги и спи — только знаешь ли — с кем?

Твой кредит недовольства уже кем-то выбран, зависли

Все настройки в моем мониторе в рекламной тоске.

 

Странный покровитель

 

Старик высокий в дорогом костюме, неся подмышкой лаковую трость, наверно знает сам, какие суммы потратить нужно, чтоб вот так жилось.

 

С кривой ухмылкой он, но выбрит чисто, в глазах царит вселенская печаль. Он видел и царей, и коммунистов, но от расспросов уходил, а жаль…

 

Поговорить бы с ним хотя б немного, душой проникнуться его судьбой… Мне кажется, всегда – он послан богом. Хотя зовется просто – Сатаной.

 

Он москвичей пытал пустым соблазном, с кривой усмешкой глупость наблюдал, и Азазелло под его отмашку огромный зал деньгами осыпал.

 

Но осуждать людей не торопился хозяин душ заблудших — ведал сам: лишь только тот, кто в жизни не скупился, покой найдет потом на небесах.

 

И мы его судить не вправе тоже – ему, наверно, было невдомек, что у того, кто все позволить может, для мыслей просто выше потолок.

 

Когда в мечтах не хлеб насущный важен, не жалкий звон в карманах — медяков, и человек спокоен и отважен, и лишь тогда ему поможет бог.