Если бы вам захотелось выглянуть на улицу из окна процедурного кабинета отделения интенсивной терапии, то сделать это нормально, навряд ли бы удалось.

Во первых, окно это оклеено декоративной плёнкой, и только маленькая узкая щель возле рамы осталась не тронутой, но полноценно разглядеть пейзаж больничного двора через неё, получится едва ли. Это сделано для того, чтобы никто с улицы не смог сюда заглянуть.

Во вторых, окно зарешечено. Грубые толстые прутья не образуют изящного узора, переплетаясь уродливой сеткой.

Верхняя часть оконного стекла свободна от плёнки, но там виден лишь краешек неба и верхушки деревьев — маленький кусочек свободы.

Зато в внутри самого кабинета вы сможете обнаружить два других окна. Это окна для наблюдения за пациентами.

Вот через них то и можно увидеть жизнь, а иногда и смерть.

Над койкой светит лампа, рядом мерцает монитор основных жизненных показателей больного. Прищепка на палец, манжета на плечо, температурный датчик под спину — не хитрые манипуляции для мониторинга.

Вздыхает и ухает уставший кислородоконцентратор, шарик в столбике дрожит и слегка подпрыгивает на отметке четыре-пять литров, вода в увлажнителе бурлит. Бурлит жизнь. По трубкам поступает воздух обогащенный кислородом.

Рядом с функциональной кроватью стойка для капельниц, к ней прикреплён инфузомат, аппарат который точно дозирует скорость введения лекарственных препаратов, и при первых признаках тревоги издаёт противный пронзительный писк.

Кап, кап, кап... Процесс запущен. Лечение началось. Значит можно занять место у окна — свой наблюдательный пост, и заняться бумажками.

Смотрю в окно за решеткой, там синеет небо и качаются верхушки деревьев. Жизнь продолжается.

Жизнь идёт своим чередом.