Единство
Аудиозапись
Узоры кремлёвских мерлонов, пронзённых
Лучом предзакатным, с последней надеждой,
Считает Пожарский, грозя гарнизону:
В Москве вражий стан! Но неужто, как прежде,
Не сядет Отец на Руси, чтоб управить
Раздоры мужские и горести женски?
Солёною кровью насытились травы:
Убивцы да тати балуют по-зверски,
Постылые ляхи престол православный,
Как псы со двора на ведро с потрохами,
Сбежались предать корольку Владиславу...
"Сколькими ж народ наш повинен грехами?.."
Он встал, обратился со словом посильным,
К стрельцам с ополченьем, не больно уж многим:
- Сегодня мы роем для ляхов в могилу:
Им гéтман Ходкевич бежит на подмогу!
Пусть, Царь, что ветрá в головах человечьих
Обязан собою заполнить, пред Богом,
Пропал, но ведь сердце у нас не овечье,
Не дóлжно нам блеять пред долей жестокой!
"Пошто", - спросят деды нас, - "биться не стали
За веру, за память, за землю вы, братья?
Подал бы Господь нам: из праха, со сталью
Подняться - носили б вы бабские платья!"
Внимали служилые и ополченцы
С невольной слезою тому слову князя,
Нашёл он путь в души, как мáтерь младенца,
От тысяч "Ура!" воздух, разом, сотрясся!
"Князь прав!", "Мы не смеем без боя валиться,
Подставив хребет под сапог клятый - вражий!",
"Спасенье такое похуже темницы!",
"Да, сдюжим, ребята!", "Гетмáн тот попляшет!"
Волной в том сраженьи в предместьях Московских,
Явилась народом забытая сила,
Утоп там несчасьный пан польско-литовский,
Подобных лаптями вперёд впредь сносило!
