Цирк
Вопрос остриём был направлен в меня.
«Но это же – клоун», – подумала я, –
«Не стоит серьёзного мыслешуршания.
Я в цирке лет сто не была до сих пор.
Пожалуй, продолжим живой разговор –
отказывать, вроде бы, нет у меня основания».
– Прошу, назовите любое число,
любое, что в голову вашу пришло,
и я рикошетом отвечу,
могу даже – рифмою!
Ну, я говорю наугад:
– Тридцать три.
А клоун – с улыбочкой:
– Нос подотри!
Сдержалась,
пытаясь казаться премилою.
А клоун хлопочет:
– Хотите ещё?
Удачная шутка?
Я знаю. Польщён!
Смелее, другое число назовите,
не медлите!
Сквозь зубы цежу:
– Девятьсот сорок пять.
А он, что есть силы:
– Не надо орать!!!
Я вновь постаралась быть
мирно-притворно-приветливой.
Но клоуна, видно, уже не унять,
и он продолжает опять и опять:
– Ну что же вы?
Надо ещё!
Хорошенько подумайте.
«Чёрт рыжий! Тупица! Болван-стихоплёт!
Когда он, кретин, от меня отойдёт?
Когда в нём закончатся приступы «острого» юмора?»
Меня начинает тихонько трясти…
«Что ж, милый, ты сам напросился,
прости –
не я начала йети плоские шутки-кривляния…
Ты, «комик», запомнишь навек йетот день,
и йету назойливую дребедень –
имею на йето весомые все основания!»
Я с кресла встаю во весь крошечный рост,
дышу, словно мощный гигантский насос,
я делаю длинную, чуть театральную паузу…
и…
«Бум-с!»-но
взрываюсь на тысячи звёзд!..
Но тут завершается общий наркоз.
А я вижу
йетого…
Доктора Хауса.
