Царь Емеля
В том царстве было три беды - цари, холопы и дороги...
На Болотную утром стекался народ -
всем хотелось и зрелищ, и хлеба.
Эка невидаль - конно-потешный эскорт
клетки ржавой под клочьями неба.
Подойти, ужаснуться и тупо глазеть
на залитую красным рубаху.
"Царь Емеля" сидит на цепи, как медведь.
Ждёт чего-то... Подъёма на плаху?
(Ропот в первых рядах.
Раболепие, страх
постепенно сменяются смехом.
Можно дерзость сказать,
да себя показать,
дав отмашку глумливым утехам...)
- Погулял, "Государь"? Посвистел, "Соловей"?
Покуражился, лютый разбойник?
Кто вчера был владыкой орды и степей,
а сегодня сермяжный покойник?
Кто водил смерть-невесту по барским дворам?
Кто вскипающей мирре был рад
и прельщал: "Я вам каждому волей воздам!"?
Щучий сын - Емельян-конокрад!
Колесуют тебя и сожгут поутру,
только голову птицам оставят.
Будешь выть-причитать в богомерзком чаду -
в бане адской, где грешников парят.
Всё припомнят тебе, самозванец Пугач,
всех повешенных, взятых на пики.
Вспомнишь радость ножа, затихающий плач,
и проклятья, и женские крики.
Видит бог, мы не зря ждём начала конца,
скоро станет "царю" горячо!
"Царь" взглянул на толпу из под маски лица
и смиренно изрёк: "Му(..)чьё."
