КЫСЬ
I.
Теряя растерялся. - Отступись.
Выводит кисть проснувшуюся кысь
на пахнущие сыроежкой тропы,
не счесть числа которым и судьбы.
О голоса израненной трубы
разбиты губы. Превращаясь в рокот,
слова ветшают, выси тянут вверх.
За облаком летящий гусь ли, стерх
сопраново певуч, как запятая. -
В камин. - Сучьём и ветошью. - В камин.
Над горизонтом станет вдруг людьми
заплакавшая на прощанье стая. -
И некому стихи сложить на грудь,
запричитать, курлыкнуть и вздохнуть,
сморкаясь в подвернувшуюся осень.
Мельканье тел бездонной пустотой
раздуло чаши до басовых до,
чей шелест элегически несносен.
Безвременья уставшая река
утрачивает в бездне облака,
Подхватывая замяти и листья
несомых в галактический кювет.
В пространстве осени спасенья нет.
И ход её , и выход здесь немыслим.
Твои ладони греет терпкий чай.
Не помни, не тревожь, не замечай
то в позолоте гроб, то в паутине.
Сквозь небо чьи-то мысли и шаги
Торжественно прекрасны словно гимн.
Простеют охры и просторней синий,
ведя тебя за край. - Куда? - Бог весть.
Оставь заботу и натугу здесь
Натруженным за лето веткам сада.
Светлеют дали, видны купола
на сотни вёрст и больше нету зла.
И тосковать раскаянно не надо.
II.
Ветшает вещность. Страхи сквозь хитин
довольства режут золото и алый.
Жар-птицы гомонят: "Теперь летим!"
Туманы доплетают покрывало.
Паук порвал о бесконечность сеть.
Ржавеют липы, умирают флаги.
Устали рифмы в облаках висеть.
Кысь в полувздохе где-то, в полушаге.
Плотину лета прорывает мгла.
Закашлявшись, зашаркает Всевышний -
В золу времен без жара, без тепла
Слетает лист. Пустой, прожитый, лишний.
Толкнёт к распаду мой покой и текст,
пока ветвящийся на тропы сада.
В нём трещины бегут, деля на тех
и этих нас, укрытых за фасадом
роскошным августа. Пестрят еще цветки.
Упрямые, о лампу бьются шершни.
Бессмертия зыбучие пески
беспечность покрывают предпрошедше.
Вдруг ранней электрички детский крик
сгущает стаи. Сиротеют дачи. -
И бренность времени растёт в тебе внутри.
Маячит.
III.
Кыыыыысь! Кыыыысь! Кыыыыыыысь!
