Колея
…вот я себе бегаю:
слева — пруд, справа — леса, леса.
Спасибо родителям, я наконец-то в трусах!
Не то, что тогда — в предыдущие голые пять:
панама на голову — «Всё, сынок, можешь бежать!»
В крапиву ли влезу, ужалит ли метко пчела,
воскликнет ли тётенька:
— Чёрт возьми, чё за дела? Я тут загораю вообще-то…
[типичная важность овцы]
— … пожалуйста, можно прикрыть шпингалету его бубенцы?
Всё это пустое,
но чётко ведёт в колею.
Спасибо родителям, более я не звеню!
Слегка приглушённый знакомлюсь с эффектом людей:
в защите от солнца — в защиту от всяких… [от них]
Как скажет папаня: «Хорошие, всё ж, труселя!»
Вот я снова бегаю: слева и справа — поля.
Картофельный бум, то ли сдвиг — я уже не пойму:
кто пашет, кто пляшет, кто ложкой стучит по ведру —
Петру и не снилось.
[Как много не снилось Петру!]
— вот я, как хэдлайнер всей той истерии, истошно ору.
— Антошка! Твою же проклятую мать! —
горланит моя же проклятая мать
и розгой по жёпе, по жёпе — по ней:
знакомство с эффектом святых матерей.
Дурацкая память — проспамить да спать!
И в тягость оставить, и в тягость отдать…
Я больше не бегаю.
Слева — пруд, справа — кресты, кресты:
большая трясина из боли и горести на полверсты,
где были леса… в предыдущие годы мои,
прошедшие поодаль дома и здешней земли —
полынью поросшей, не знавшей иного «люблю»,
чем всё то пустое, топтавшее в ней колею.
