Голова
Новостей на сегодня довольно — мозги опухли
(где они научились эфир превращать в сортир?).
Иванов озабоченно курит в окно на кухне
под сюжет второсортного фильма «Загробный мир».
Там, в углу, за тарелками, есть полбутылки виски
(похмелился бы водкой, но водка уже увы…).
А жена у плиты затевает уху по-фински
из огромной и страшной форелевой головы.
Вечно в руки хватает посуду, когда не нужно
(а сегодня особо воинственна и груба).
Кто же это решил, чтоб сырок назывался «Дружба»?
Почему бы его не назвать, например, «Борьба»?
Или, скажем, «Война»… Иванов окружён врагами,
и отсутствие тыла заботит его весьма.
В этой жизни, где всё перевёрнуто вверх ногами,
в этом мире, который бессрочно сошёл с ума,
нужно выбрать наркоз по душе, чтоб не быть в ответе,
сжать щепотью персты, сжечь мосты и залечь в кусты.
«Что ж ты, мил человек, прозябаешь на этом свете? -
вдруг донёсся чуть слышимый голос из пустоты, -
Только небо коптишь. Ни идей, ни поступков. Грустно.
То ли жив, то ли нет — не ухватишь твоей судьбы.
Не пора помирать? Тут, в раю, новостей негусто.
И всегда тишина. И ни с кем никакой борьбы».
Иванов огляделся: горят, как всегда горели,
огоньки под кастрюлей — готовится рыбный суп.
Показалось. Не может болтать голова форели.
Видно, призраки в фильме какую-то чушь несут.
«Ладно, - вдруг потеплела супруга, - Сходи за пивом…
Только пиво! Про водку не вздумай плести легенд!».
Голова в кипяток окунулась, моргнув игриво,
и экран, потемнев, во всю ширь написал: «The end».
