Хоту
Как давно я тебя не видела.
Бегу к тебе изо всех сил от трапа самолёта.
Обнять.
А ты ведёшь меня по бородатым сугробам,
тянешь в войлок тумана, в белую тишину равнин.
Дальше, дальше, по редким тропам,
по макушкам кустарника и холкам диких оленей.
Я едва успеваю за тобой
к солнцу, которое обжигает,
как слопанный на морозе пломбир.
Лицо моё горит сухим жаром,
твоё - искрится в морщинках птичьих следов.
Помнишь
моё платье в снежинках из фольги,
они вонзаются иголками,
но я улыбаюсь, еле сдерживая слёзы,
потому что платье у меня такое же,
как у новогодней ёлки,
втиснутой в серебристое.
Смола на стволе.
Я пробовала, она не солёная.
Смотри,
вот мой старый дом
усмехается в кракелюры осыпающейся краски,
он по-прежнему на страже у полярного сияния,
и вместе с ним стоят в карауле
полярники всех времен и народов.
Слышишь, колыбельную?
Настоящие колыбельные наводят ужас –
спи, засыпай,
то не метель воет за окном,
то ангелы ревут в тайге по тем, кто не спит.
И дом вязнет в бесконечной ночи.
Давай пить чай твоей весны и лета,
с привкусом талого снега,
и до самой осени я буду рассказывать тебе
про горячие камни, луга и море.
Ты застёгиваешься на все зимы, словно на пуговицы,
словно ставишь точку – всё, ты уехала, я - умер.
Я смотрю на низкое расплывшееся в тумане солнце,
вспоминаю пушистые лепестки подснежников
и первые рифлёные листья берёзы.
Ты не умер, пока я помню тебя.
Я люблю тебя, север.
