/Подлинные истории/

 

Моя мама Лида иногда рассказывала нам, детям, интересные события из своей прошлой жизни. С её слов я написала прозаические миниатюры по эпизодам её детства. Давно уже мамы нет, больше двадцати лет, но я до сих помню большинство из этих историй, хотя некоторые подробности уже забылись. Три эпизода, совмещённых воедино, я изложу от первого лица, то есть якобы от лица мамы, как требуют условия конкурса. Никаких дополнений или преувеличений не будет, только действительные события со слов мамы, но моими словами, как они сохранились в памяти.

«Это произошло давно, во время Великой Отечественной войны, примерно в период с 1942 по 1944 год», - рассказывала мама, - « а в 1942 году мне исполнилось шесть лет. Я росла в большой семье в городе Гурьев Казахской ССР, нефтяном центре на берегу Каспийского моря. Моего отца, Александра Фёдоровича, в ноябре 1941 года мобилизовали на фронт, ему было тогда 35 лет, а в феврале 1942 года он погиб. У мамы (вашей бабушки Ани) нас было девять детей, но во время войны от голода, холода и болезней мои братья и сёстры умерли, и нас осталось только три сестры: кроме меня, ещё старшие сёстры - Валя и Аня. Мама в военное время работала санитаркой в госпитале. Когда пришла «похоронка» на отца, мама не поверила, и всё равно ждала его с войны.

Однажды в госпитале она встретила мужчину, знакомого моего отца, который был мобилизован вместе с отцом, воевал вместе с ним, и теперь лечился после ранения. Он, этот мужчина, и рассказал маме, что мой отец действительно погиб, и также сообщил подробности этого печального известия. Оказывается, группа разведчиков, в которой находился отец, пробираясь по снегу, подорвалась на мине (было это в районе Волоколамского шоссе, на Московском фронте). Их, разведчиков, было трое или пятеро (точнее не скажу), но когда рванула мина, погибли все. Не знаю, кто наступил на мину, кто шёл первым, а кто последним, но из-за разрыва мины у одного разведчика оторвало ноги, у другого руки. А у отца оторвало голову…

До того, как отца призвали на фронт, он работал старшим сторожем нефтяного завода (или нефтеперерабатывающего), и у него была бронь, в связи с чем мобилизация его не касалась. У нас дома, на улице Красной, была овчарка, с которой он обходил территорию завода, и телефон. Овчарка была умная, могла снимать зубами трубку телефона и бежала звать отца, если он находился вне дома. Но вскоре после начала войны на его место приняли другого человека, казаха по национальности, и отца почти сразу мобилизовали.

В начале войны отец ходил гадать к одному старику, которого многие просили погадать, и предсказания которого сбывались. И старик сказал, что на эту войну отец идти не должен, но всё равно пойдёт, и почти сразу погибнет. Старик, на всякий случай, даже заговорил отца от пули. К сожалению, не помогло…

В Гурьеве, в дома многих людей, подавалась нефть. Кран, из которого текла нефть, был и в нашем доме. Не помню, то ли дом отапливался нефтью, то ли ею заправляли керогаз, чтобы готовить пищу, но нефть из крана лилась периодически. Однажды мама (ваша бабушка Аня) забыла закрыть кран, когда нефть по трубопроводу не поступала (не исключено, что это сделали мы, дети). А когда нефть пошла из крана, дома никого не было. В тот момент, когда мама вернулась домой, нефтью был залит весь пол почти по колено, и мебель плавала в ней, как в воде. За такое происшествие в тот военный период можно было оказаться в тюрьме, а могли даже расстрелять. Мы всей семьёй, а также совместно с прибежавшими на помощь соседями, вычерпывали нефть, разливали по ёмкостям, а потом скоблили и чистили пол, стены и мебель. Слава Богу, обошлось без последствий.

Когда закончилась война, нашей семье вскоре предложили новую квартиру, как семье погибших, только почему-то в Ялте, в Крыму (на территории РСФСР). Но денег на переезд у нас не было. В то послевоенное время было ещё очень плохо с продуктами, и мама завербовалась на работу на Сахалин. Ей выплатили подъёмные. И мы всей семьёй на поезде поехали на далёкий остров. Через двадцать с лишним лет, в начале семидесятых годов, мама (бабушка Аня), вернулась в Гурьев насовсем, там в новостройке ей предоставили квартиру, как вдове погибшего.

Мой отец, Александр Фёдорович был похоронен в братской могиле, в деревне Холмская Калининской области, а позднее она стала относится к территории Великого Новгорода. Я там никогда не была, но может быть, когда-нибудь получится приехать…»

___

На фото: Собор Успения Пресвятой Богородицы, где крестили мою мать после рождения. Гурьев, Казахстан (сейчас город Атырау).