Павлин и ворон
Решили как-то раз павлин и ворон нешуточный устроить поединок.
Чья громче и раскатистее песнь.
Прокашлялись, расправили грудины.
В томлении изнемогает весь*, билетов нет, театр открытый полон.
Застыло всё в режиме тишины.
Стрижи – и те молчат, не балаболят.
Поджавши гу́зна, ждёт семья щеголья.
Диаспора кавказская – орлы – достоинства, внимания полны.
На сцене дрозд – маэстро конферанса –
приветствия, поклоны, реверансы.
Партер молчит, галёрка рукоплещет,
две курицы снеслись орлам на плечи.
Акт первый. Под софитами павлин.
Расправил хвост, придвинул микрофоны.
В амфитеатре кто-то громко стонет – то выпь, волнуясь, пьёт валокордин,
купая сердце в сладостной истоме...
– Нет, ворон, ты мне в песне не товарищ.
Силён мой голос, душераздирающ.
Пойми, чернявый, песня – не твоё.
Тут не поможет даже мумиё.
Пропел павлин и гордо удалился.
Пингвин – устойчивая, вроде, птица –
обмяк и тут же в обморок упал, а дятел головой об стенку бьётся –
истерика, падучая у хлопца.
Настал черёд второго дуэлянта.
– Мелодия написана вчера,
навеяна весенними ветрами
и лёгкостью вороньего пера.
Слова, друзья, Иммануила Канта. Не сдерживайтесь, хлопайте крылами...
Закончил ворон песню бытия
о нашем мире бесконечно шатком.
Выносят на носилках соловья,
скворец в эпилептическом припадке.
Сумятица, шумиха, суета. Никто в том диком оре не заметил
таинственного серого кота, что без сапог прокрался за кулисы
походкой лёгкой, элегантно-лисьей, и ловок был тот кот, и был таков,
неся павлина с вороном под мышкой.
*
Не тот сильней, кто громче и с излишком,
а тот, кто тих, уверен, ровно дышит
и не бросает в воздух лишних слов.
*весь – местность
