Случай, которого не было
Сидоров шёл на работу воскресным утром.
Зябко. Тот факт, что заплатят почти вдвойне
не согревал, как обычно, не баламутил,
только от этого стало ещё грустней.
Манка небесная больно колола щёки,
— может, не бриться, — подумал, — под стать бомжу,
чем я не бомж отмороженный одинокий,
толку, что Хонду имею — пешком хожу.
— Слышишь, мужик, дай десятку, будь человеком, —
брёл по пятам и канючил какой-то тип.
Сидоров слыл скупердяем, но так ответил,
— щас наскребу, — и отдáл всё, что смог найти.
— Мне б на проезд, ну а больше-то и не надо,
на остановке, где время моё сошло,
сяду в автобус, погибну, чтоб в Таиланде
снова родиться... там будет всегда тепло.
Знай, быть тебе только месяц живым здоровым,
бегать ногами вот этими по земле,
дальше — родишься опять, но в семье Петровых
в доме напротив. Но что же ты обомлел? —
прыг на ступеньку, за ним закрывались двери…
— Напрочь свихнулся, виною собачья жизнь, —
Сидоров слёзы смахнув, прошептал, — не верю! —
не от колючего ветра они лились.
Скрежет. Автобус горел за углом… Вдруг после
Сидоров понял, что можно с нуля начать,
что бедолага, земля ему в пух, ниспослан —
знак — избегать одиночества-палача.
Лето. Роддом. У Петровой: три двести, мальчик.
Хонда, квартира — наследство, но с ним курьёз,
муж треплет нервы жене, мол, что это значит —
на остановке какой-то мужик замёрз…
