День был весенний, мартовский , пронизанный каким-то особенным теплом и ароматом.

Светило солнце, и светились лица. Люди радовались концу зимы и началу весны, хрустальному звучанию капели, нежному теньканью синиц и суете шустрых воробьёв, весёлыми дружными стайками слетающих с оживших, распрямившихся веточек на осевший снег.

Мало кого из людей беспокоило, что впереди ждал почти пятидесятидневный строгий Великий пост, до самой Пасхи, главное, что вновь наступила весна, повсюду тает снег, деловито бегут ручьи...

Все друг у друга просили прощения, даже малознакомые люди, даже не верующие. Чуть ли не со слезами на глазах. Было очень трогательно. Кира тоже при встрече со знакомыми просила у всех прощения, а они просили у неё. И на душе становилось легко и благостно . Хотя Кира ни перед кем не считала себя виноватой, просто был такой день: Прощёное воскресенье.

Кира зашла в храм, заказала постовые сорокоусты о здравии с именем дочери и со своим именем, и об упокоении усопших. Служба подходила к концу, батюшка попросил прощения у прихожан, далее следовало целование креста.

Кира зажгла свечи перед иконами святых, помолилась и уже направилась к выходу, как вдруг увидела Серёжку Соломонова, своего одноклассника, свою первую и единственную любовь! Скорее, не увидела, а почувствовала его всеми клеточками своей души и тела, а, бросив наугад взор в толпу, увидела...

Он совсем не изменился за прошедшие 30 лет, разве что поседел немного. Кира, не веря своим глазам, смотрела на него до тех пор, пока он не повернул голову и не посмотрел на неё. Она улыбнулась , помахала ему рукой ... Он покраснел, видимо, пытался вспомнить её, потом просветлел, тоже улыбнулся и поспешил к ней.

Пока они обнимались и обменивались обычными в таких случаях восклицаниями, выходили из храма и шли по весенней улице, в памяти у Киры, в обратном порядке, как кинолента, молниеносно прокрутились все тридцать лет, и она вновь оказалась на выпускном вечере, в новом атласном, нежно струящемся жёлтом платье, а Серёжка поглядывал на неё украдкой и с восхищением, придерживая за локоток свою подружку - первую красавицу в классе, да что там говорить - во всей школе! - Лидку Артамасову.

Потом вдруг пригласил Киру на танец, и она, раскрасневшаяся от переполняющих её счастливых чувств, грациозно кружилась с ним в вальсе, который перед этим долго и скрупулёзно разучивала. Серёжка танцевал с ней весь вечер, не отпуская Киру от себя ни на шаг...

Её золотые локоны, лихо закрученные в парикмахерской, так задорно и упруго подпрыгивали при каждом её движении, а её разлетающееся во все стороны жёлтое сияющее платье с розовым ремешком на талии, и со вставкой из сеточки, такими мягкими нежными волнами обволакивало её голые коленки, что она чувствовала себя сказочной принцессой, Золушкой на королевском балу.

Об этих сладких мгновениях она мечтала целых десять лет и каким тернистым был её путь к ним: Серёжка в школе Киру совсем не замечал, он видел только Лидку! Рисовал только её: он считался лучшим ,, художником" в школе. И самым красивым парнем.

За это жёлтое, с нежным мерцанием, атласное платье мама выложила чуть ли не всю свою зарплату, Кира давно облюбовала в магазине это платье, и молодой продавец звучно цокал языком, когда она его примеряла, и её даже не смутило то, что какая-то старая цыганка в грязных юбках на выходе из магазина погрозила ей крючковатым пальцем и сказала: - Ох, девка, зря ты купила это платье. Принесёт оно тебе несчастье и разлуку.

Не поверила Кира старой цыганке, уж больно ладно сидело на девушке платье, уж больно к лицу оно ей было, не могло оно принести ей несчастье. Даже бабушка дома сказала: - Ну, Кирка, счастье тебя ждёт, поверь, ты прямо красавица, инопланетянка.

На выпускном вечере устроили ещё и конкурс красоты для девочек, Кира была уверена, что займёт первое, почётное место, и тогда Серёжка окончательно и бесповоротно в неё влюбится!

И все были уверены, что победительницей будет она, Кира, и подбадривали её улыбками и комплиментами, даже аплодировали ей.

Лидка, окончившая школу с золотой медалью, чернявая красотка, явно проигрывала Кире,не смогла ответить на простые вопросы конкурса, может, от волнения... И танцевала она без огонька, с Петькой, которого терпеть не могла, да ещё умудрилась пролить на своё белое платье шампанское.

Но, вопреки ожиданиям всех, первое место присудили ... Лидке. Кира была расстроена, ей стыдно было взглянуть Серёжке в глаза, она ,, с позором" и обидой сбежала с бала, как Золушка, только потеряла не хрустальную туфельку, а красивую заколку из причёски.

Дома Кира , первым делом, содрала с себя платье и на полу порезала его ножницами на мелкие, кривые лоскуты, со злыми слезами приговаривая: - Вот тебе, вот тебе, вот тебе...

Раздался звонок в дверь. Так как мама с бабушкой уже спали, Кира пошла открывать. На пороге стоял... Серёжка. С фотоаппаратом в руках. Кира не верила своим глазам. Днём раньше она бы всё отдала за это мгновение. А сейчас растерялась, её даже охватила паника, ведь в соседней комнате лежало искромсанное ею золотое платье...

- Ты, это... слышь, Кирка...ты не расстраивайся, - пробормотал Серёжка, - всё равно ты лучше всех была... в жёлтом платье.. Самая красивая. Ты , это, заколку потеряла, вот, возьми...А можно войти?

Кира кивнула, пропустила Серёжку на кухню, дрожащими руками включила электрический чайник. Серёжка вдруг сказал:

- Кир, а можно я тебя в жёлтом платье сфоткаю, я не успел, ты убежала...Хочу твой портрет нарисовать. Пожалуйста!

Кира почувствовала, как предательская краска заливает ей лицо, но взяла себя в руки и сказала:

- Серёж, я устала и настроения нет. И платье бросила в стирку. Давай в другой раз.

- Ладно, - сказал Серёжка, - в другой, так в другой...Хотя жаль. Кир, ты не думай, у меня с Лидкой ничего такого не было. Я с тобой хочу встречаться. Очень хочу. Как увидел тебя на вечере, как током шибануло... Дураком был, ты и раньше мне нравилась... но... то раньше, а сейчас по-другому, кроме тебя, мне больше никто не нужен...

И тут в кухню заглянула бабушка. В руках у неё была охапка кривых лоскутов порезанного Кирой жёлтого платья. Полы стали медленно уползать из-под ног Киры куда-то в сторону, она даже ухватилась руками за край стола.

- Что это?- спросила бабушка, - ты что это с платьем сотворила, окаянная ,а?! Мать такие деньги за него выложила, а ты, бесстыдница, чего удумала, чего сотворила.

- Ты зачем зашла в мою комнату??

- Зачем, зачем! А чего свет зазря горит. Слышу, ты здесь, ночью, бубонишь с кем-то, зашла к тебе свет выключить, и увидела вот это. Айяяяяй!

. Долгие годы Кира не могла простить бабушке эту её ,, выходку" с платьем. Какой позор! И именно тогда, когда сказка только начиналась!

Наступила тишина. Наконец, Кира осмелилась и посмотрела на Серёжку. И содрогнулась. У него были такое жалкое, несчастное и растерянное лицо, как будто бабушка в руках держала не искромсанное Кирой золотое платье, а ... его истерзанную любовь, мечту... Наконец, он с силой

выдавил из себя:

- Я, наверное, пойду. Извините.

Он встал и... ушёл. Навсегда.

И вот теперь они шли по городу и молчали.

Наконец, Серёжка заговорил. О том, что у него всё хорошо. Двое детей. Женат. Как ни странно - не на Лидке. Она вышла за веснушчатого Петьку. Серёжка - художник. Решил устроить выставку своих картин в родном городе. Пригласил Киру посмотреть картины, сказал, что её ждёт сюрприз.

Кира остановилась возле картины, на которой была изображена танцующая голубоглазая девушка в золотом, с розовым поясочком, сияющем платье, удивительно похожая на неё, но... явно не она.

- Нравится? - спросил Серёжка, пристально глядя в карие глаза Киры.

- Ты прости меня, - сказала Кира.

- За что?

- За жёлтое платье. И вообще- за всё.

Серёжка внимательно посмотрел на Киру и сказал.

- А ты меня прости. Дурак был.

И, помолчав, спросил:

- Ну, а бабушку простила?

- Да, - ответила Кира,- сегодня простила.