...замкадье, пгт. им. П.О. Эмбучева, знойное лето, 25-ое, вечер...

 

Неуловимый Джо не знал, куда себя деть.

 

Последнее время, когда городок вошел в столь понравившийся ему спокойный ритм, когда салун был покинут самыми задиристыми завсегдатаями, Джо заново родился. Он даже стал популярным (по крайней мере ему так казалось). На его искромётные выступления бурно реагировали все белошвейки (или как там ещё назывались эти пусть и не очень молодые, но зато весомые девушки далеко не последней свежести). И пускай это выражалось всего лишь в паре вялых фраз, но всё-таки они были в его адрес.

 

Джо стал часто посещать салун, каждый вечер залезал на сцену и читал одну из своих драгоценных записей, которые так бережно хранил у себя в старом сундуке. Хоть никто и не понимал эти его умозаключения, Джо не расстраивался. В конце концов, он и сам их не очень понимал, но это совершенно не мешало ему наслаждаться всеобщим вниманием.

 

Так было. Так было все эти последние четыре с хвостиком недели. Теперь же идиллия заканчивалась. Банда этого несносного корейца Ли возвращалась в город. Как же Джо его ненавидел! Он ненавидел его лошадь. Ненавидел, когда все дамочки, открыв рот, внимали тому бреду, который нёс им этот кореец. Как они буквально смотрели ему в рот.

 

Практически в последние часы Джо решил предпринять последнюю попытку. Не первую. Первую он уже предпринимал. И прошла она с успехом. Его слушали целый вечер, но разошлись, так ничего и не решив. Вот сейчас он с усилием лез в последний раз на сцену, чтобы предупредить людей о надвигающемся корейском произволе. Он даже пытался в запале срывать с себя любимую ковбойскую тюбетейку и пытался делать с ней «буги-вугивские» па, но тщетно.

 

Ему казалось, что он кричал во всё горло, четко аргументируя свои выводы и предложения, но чувствовал... Чувствовал, что всё. Оно пришло. Вот уже какой раз замечал, что взгляд очередной белошвейки проходит сквозь него.

Его снова перестают замечать. И слышать. Он снова становится Неуловимым Джо.

Джо, который никому не нужен...

 

Вечер заканчивался. С ним заканчивалось и это многообещающее лето 2018-го. Джо зарыдал навзрыд и пошёл к выходу. Никто так и не повернул головы в его сторону...

Со времён последнего сражения, но если говорить точнее, побоища, прошло уже много времени. На просторах пастбища воцарился шаткий мир. Шатким он был не потому, что плохо держался на ногах, а потому, что его усиленно расшатывали переполняющие, бьющие через край позитивные эмоции ветеранов.

 

Им очень хотелось снова стать в один ряд, плечом к плечу и жестко, размашисто играя мышцами, пусть и виртуальными, но такими рельефными, вдарить по ненавистной своре троллей. Даже больше всего хотелось не «вдарить», а испытать экстаз общего внимания, побыть в центре ликующей толпы, ощутить на себе влажные ладони, одобряюще похлопывающие по...

Трах! Бах! Шлёп!

 

Джо резко вскинул голову от стола и ошалело заморгал залитыми чем-то липким глазами. «Фуф! Кажись, задремал» - схватил лежащую под рукой верную тюбетейку и тщательно, со свойственной только ему педантичностью, протёр мокрое лицо от остатков полувысохшего салата, сильно пахнущего почему-то вчерашним пивом.

«Уже утро», отметил Джо, щурясь от заглядывающих через грязные стекла солнечных бликов.

 

Расправив верную тюбетейку, поколупав заодно натруженными ногтями присохшие следы вчерашнего ужина, он водрузил её на привычное место и, гордо расправив плечи, двинулся из салуна вон. Его ждала работа. Он был готов вступить в свою ежедневную борьбу за чистоту городка.

 

Меланхолично жующие свою вечную жвачку коза Сулико и Сирожа Храбрый, сидящие на завалинке салуна и, по причине утренней свежести, крепко прижавшись друг к другу, согреваясь таким образом, заворожённо смотрели на бредущую на янтарном фоне восходящего солнца фигуру с метлой в одной руке и острой палочкой в другой. «Наш Джо» - тепло подумал Сирожа, а Сулико одобрительно кивнула бородой.

Вчера с утра, как обычно, после кружечки кофею и пиалы чаю, зашёл в Альбом. С удовольствием прочёл очередную околопоэтическую лабуду, посетовал, что «иных уж нет». Лобода - моя любимая певица и как следствие, лабуда мой любимый жанр ещё с половосозревающих лет. К тому же бред отдельных авторов просто поднимает настроение на весь день. Ушёл с очень хорошим "им".

 

На следующее утро случайно глянул на последние комментарии и очень удивился. Прошёлся выше и не поверил своим глазам. Сходил в ванную, тщательно промыл «зеркало души», и... всё равно не поверил: такое впечатление, что в наш храм поэзии вломились отморозки и изгадили всё, что смогли изгадить. Совершенно очевидно - намеренно, с удовольствием. Я бы даже сказал, со сладострастием.

 

Такое уже было. Новое лишь в том, что чувствовали они себя на удивление вольготно. На всякий случай посмотрел: может, они уже забанены? Нет, всё нормально - живы-здоровы и «даже довольно упитанны». На мой взгляд, поступок их мерзок, заслуживает, по крайней мере, осуждения. Я сейчас же напишу Генеральному Ассемблеру в ООН просьбу принять хоть какие-то меры, а копию традиционно отправлю в Спортлото. Так как они резвились в публичном пространстве, я тоже здесь же пишу эти весьма неприятные для меня строки и обращаюсь ко всем, кому не всё равно: не молчите!

 

Не могу выложить на всеобщее обозрение перечень провокаторов, поскольку он очень, Очень, ОЧЕНЬ велик. Всех подсчитать я даже не смог. Приблизительно 54 772 автора совершили ужаснейшую вещь, которую я по своей природной наивности заметил лишь нынешним утром.

 

---- Они УКРАЛИ у меня ВСЕ буквы!!!!! -----

 

Я проверил, пересчитал, перечитал и неоднократно убедился - все 33 буквы, списочно, были наглым образом и с глумлением ими похищены из моих произведений! Некоторые исхитрились даже сделать это задним числом, что совершенно не красит их поступок!

 

Дальнейшие исследования этой воровской шайки я продолжить не смог, не хватило здоровья и кончился валидол, солидол и полотёр.

 

Подскажите, что предпринять?

 

Навеки ваш,

Джо.