Грибной сезон
В Дубцах большое кладбище и пруд,
здесь люди почему-то часто мрут.
Судачат, что причина – в местных водах,
которые питают ивняки,
в колодцы попадают, в родники,
с таинственного старого болота.
Но не мелеют старые Дубцы,
рождаются здесь часто близнецы,
красивые печальные младенцы,
наташки-машки с лицами венер,
что ни пацан – то сразу гренадер,
породистые – не по-деревенски…
Здесь чёрно-белый мир, как инь и ян,
богатыри спасают несмеян,
целуя в заколдованные губы,
и, завернув в подстилки из травы –
в седой и теплый вызревший ковыль,
несут домой – в смерековые срубы.
Выращивают хмели и хлеба,
детей рожают – только нет попа,
приходится крестить весной и летом,
когда дороги сухи и тверды,
как в новогодье мраморные льды,
и сонный пруд в кашне из очерета.
Но чудеса повадились в Дубцы,
однажды ночью видели жильцы
огромного дельфина в прудных водах.
Он кувыркался, прыгал в облака,
из млечной тучи, словно кот, лакал,
и распускалась белая река,
впадая в море там, за поворотом….
Вода взяла кладбищенскую сныть,
и стало просто негде хоронить,
а если негде – как же помирать-то?
Постриглась смерть – теперь не до косы,
коса в сарае – нечего косить,
сменила плащ на аспидное платье,
из мухоморов стряпает оладьи,
пьет чай из белладонновой росы,
и теребит песочные часы
перед распятьем…
