Калевин (Иваныч) and Кузьма
Иваныч сидел буряком, упираясь локтями в столешницу.
Глазами сжирая (фигура словесная) ту,
Что жарила в постно-мучнисто-дымящемся
Убитую кем-то вчера лососёвую рыбу - кету.
По радио пелось о красных трудящихся.
Иваныч увлёкся, забыл про стакан, наблюдая за грешницей -
Глафирой Ухватовой. Верная морю корма
У дамы, ага, выражаясь загадками.
А выше, в отдушине - лихо Кузьма (домовой) поднимал
И радостно втаскивал водочку "сладкую".
Кукушка настенная выползла: трижды кукукнула. Скверная!
Кузьма-лиходей, матерясь и пикируя вниз,
Встречается взглядом с узревшим Калевиным.
И дзинькает водка, упавшая рядышком, прямо за ним.
Картина чернее квадрата Малевича.
- Попался, однако, - сглаголил Кузьма, доставая безмерное
Весло, - проплывал по красивой реке Хуанхэ,
Любуясь природой, закатом и звёздами.
На пол-оборота ошибся: Виновен Глафирочкин "хек".
Не смог разобраться по карте с зюйд-остами.
За всё благодарствую. Время отплыть. Нелюдскими протоками
Вернуться обратно. Китайское (ласково) "эр" -
Сказал и исчез неспеша, уморительно.
Иваныч же лупал глазами. Пускал пузыри и хрипел,
Как рыба на суше своим же губителям.
(немного позднее)
Кузьма уплывал и Калевин уплыл. Неизбежно. Протоками.
А дом надрывался, а дом непрерывно блажил
Под радио снова о...
