Нюня жила в бутоне колокольчика на опушке леса. Каждое утро домик дико звенел и трясся. Это колокольчик радостно махал синей головой, встречая новый рассвет. Нюне спросонья приходилось растопыривать руки и ноги и упираться в стенки цветка, чтобы не вылететь вон. Летать она не умела или думала, что не умеет. Руки были короче ног, и в ход шли музыкальные пальцы. Хорошо ещё, что она не стригла когти, это прибавляло длины.

 

Иногда колокольчик начинал трястись не по расписанию, завидя бредущую мимо корову. Колокольчиковый язык торчал посреди нюниной комнаты, мотался и стукался о стенки, исторгая сиреневый звон. Нюня старалась прижаться так, чтобы не попадать под удары. Обычно язык двигался вправо и влево, но иногда весело распоясывался, и нельзя было угадать, о какую стенку он брякнется в следующий раз. Хорошо, если корова была одна. Но когда шло стадо, Нюня крепко вцеплялась в язык колокольчика и моталась вместе с ним, с остервенением шипя и поскуливая. Тогда ноги её взлетали и шлёпались о стенки, покуда не уходило последнее животное. Под конец добавлялась пара киваний в сторону пастуха и наступало затишье. Нюня распластывалась на дне цветка кверху пузиком, прикрывала веки и тяжело дышала.

 

И нарочно не уходила из колокольчика в фонарик физалиса, чтобы не говорили, что она живёт в какой-то оранжевой фигне. Хотя там было бы поспокойнее.

 

Так шли дни за днями. И вот однажды поднялся страшный ветер, бедный колокольчик мотало в разные стороны, дождик хлестал по тоненьким стенкам, наполняя бутон влагой. Нюня покрепче ухватилась за язык, но не удержалась и соскользнула с него, на прощание нежно раскорябав коготком. Её несло по воздуху, протаскивая между крупных круглых капель, которые плющились о лоб и щёки и заливали глаза.

 

Неожиданно счастье полёта затмило все неудобства. С высоты разглядывая симпатичные полянки, Нюня обнаружила, что жить можно совсем и не в бутоне. А, к примеру, в дупле.

Жаль только, что лимит. На жизнь.

 

Вот и сказке конец.

А жизни - наоборот.