История, в общем, обычная, но в рамках Вселенной нетленная:

Любила вино ежевичное дурища одна здоровенная.

А выпив вина ежевичного, вела себя неподобающе.

И ладно б обличья приличного - красотка была она та еще.

 

Хватала на улице клерков,

Шептала им «пуркуа па».

Ее сторонились соседи.

Над ней потешалась толпа.

 

Толста и гугнива эпически, а нос – обушком топорищевым.

И ножки в изломе трагическом, и глазки вразбег коровищевы.

А после фужера десятого давай изрекать пожелания:

Хочу, мол, героя... немятого... чтоб искры при каждом касании!

 

Судьбе было, видно, угодно

Услышать моленья ее:

Шагнул на порог как-то утром

Возвышенный де Шампиньо.

 

Росточком не вышел. Но доброе и сердце имел, и лицо.

Сомлел он от взгляда коровьего. И, чтоб не прослыть подлецом,

Вращался адепт алогичного при даме почти фуэте.

Пригубил вина ежевичного. И так оно и заверте…

 

Шептал при луне и на солнце:

Венера, суккубус, газель!..

Он был секретарь у Пикассо,

Она, натурально, модель.