Уистен Хью Оден (англ. Wystan Hugh Auden; 21 февраля 1907, Йорк — 29 сентября 1973, Вена) — англо-американский поэт, родившийся в Великобритании, а после Второй мировой войны ставший гражданином США. Одена называют одним из величайших поэтов XX века; он писал в жанре интеллектуальной лирики, обращаясь как к социально-радикальной, так и к философско-религиозной проблематике («В настоящее время», «Ахиллов щит», «Дань Клио»). Сотрудничал с Кристофером Ишервудом и Бенджамином Бриттеном. Стал лауреатом Пулитцеровской премии по поэзии за барочную эклогу «Век тревоги» (1948). Оден также получил Премию Боллингена (1953), Национальную книжную премию за сборник «Ахиллов щит» (1956) и Национальную литературную медаль (1967).

 

Refugee Blues

 

Say this city has ten million souls,

Some are living in mansions, some are living in holes:

Yet there’s no place for us, my dear, yet there’s no place for us.

 

Once we had a country and we thought it fair,

Look in the atlas and you’ll find it there:

We cannot go there now, my dear, we cannot go there now.

 

In the village churchyard there grows an old yew,

Every spring it blossoms anew:

Old passports can’t do that, my dear, old passports can’t do that.

 

The consul banged the table and said,

«If you’ve got no passport you’re officially dead»:

But we are still alive, my dear, but we are still alive.

 

Went to a committee; they offered me a chair;

Asked me politely to return next year:

But where shall we go to-day, my dear, but where shall we go to-day?

 

Came to a public meeting; the speaker got up and said;

«If we let them in, they will steal our daily bread»:

He was talking of you and me, my dear, he was talking of you and me.

 

Thought I heard the thunder rumbling in the sky;

It was Hitler over Europe, saying, «They must die»:

O we were in his mind, my dear, O we were in his mind.

 

Saw a poodle in a jacket fastened with a pin,

Saw a door opened and a cat let in:

But they weren’t German Jews, my dear, but they weren’t German Jews.

 

Went down the harbour and stood upon the quay,

Saw the fish swimming as if they were free:

Only ten feet away, my dear, only ten feet away.

 

Walked through a wood, saw the birds in the trees;

They had no politicians and sang at their ease:

They weren’t the human race, my dear, they weren’t the human race.

 

Dreamed I saw a building with a thousand floors,

A thousand windows and a thousand doors:

Not one of them was ours, my dear, not one of them was ours.

 

Stood on a great plain in the falling snow;

Ten thousand soldiers marched to and fro:

Looking for you and me, my dear, looking for you and me.

 

1939

 

WH Auden (1907-1973)

БЛЮЗ БЕЖЕНЦЕВ

 

Население города — не один миллион.

Мрамор особняков. Окраин железобетон.

Только нам места нет, дорогая, нам места нет.

 

Страна, где мы жили — есть ли прекрасней земля?

В атлас взгляни: вот отчизна твоя и моя.

Нам не вернуться туда, дорогая, не вернуться туда.

 

На деревенском погосте растёт старый тис.

Каждой весной зеленеет он, радуя птиц.

Но нет у весны, дорогая, нет для нас паспортов.

 

Консул ударил по столу, консул сказал мне: — Вы

Не имеете паспорта, вы официально мертвы.

Но мы всё ещё живы, дорогая, живы всё ещё мы.

 

В комитете по беженцам — не успел раскрыть рот —

Мне придвинули стул и просили прийти через год.

А сегодня что ждёт, дорогая, что сегодня нас ждёт?

 

Был на митинге, где оратор с трибуны вещал:

— Их впустить? Чтоб я работу и хлеб потерял?!

Он про нас говорил, дорогая, говорил про нас.

 

Мне слышится гром, сотрясающий твердь:

Гитлер, встав над Европой, сказал: — Смерть!

Он имел в виду нас, дорогая, нас имел в виду.

 

Пудель в яркой жакетке с застёжкой — житель страны.

Видно, как дверь открывают кошке: ненастья ей не страшны.

Сравни с жизнью немецких евреев, дорогая, сравни!

 

В гавани — длинный пустынный причал.

Видно, как рыбки плывут... Как я свободы желал!

Всего один шаг, дорогая, всего один шаг!

 

Бродил я, разглядывал птичек в лесах.

Политиков нет у них. Беспечность в их голосах.

Не рода Адамова они, дорогая, не рода Адамова.

 

Вздремнул я и вижу: зданье — тысяча этажей,

Тысяч окон сиянье, тысяча дверей...

Ни к одной, дорогая, не было у нас ключей.

 

Я стою средь бескрайней равнины. Снег идёт.

Десять тысяч солдат маршируют взад и вперёд.

Ищут тебя и меня, дорогая, ищут тебя и меня...

 

Март 1939